Так оно и вышло. Сэр Эргюсон прибыл из Лондона уже с конкретным заданием, и, по всей видимости, с полномочиями от премьер-министра Великобритании оказать давление на Бертранта либо наладить с ним доверительные отношения, т.е. направить усилия на пользу английской короне. Лоренс в принципе не возражал против этого, но твердо решил не отдавать инициативу в руки английской разведки, тем более что был далеко не уверен, что среди представителей секретной службы Ее Величества нет тайно или явно сотрудничающих по идейным или иным соображениям с немецкими разведывательными органами.
– Я в курсе, что деньги, которые выделило английское правительство для организации вашего замысла не дошли до вас. Тому есть логическое объяснение. Вы должны быть в курсе, что в стране неспокойно, растет недовольство нашим присутствием, заговоры и волнения по всей Индии. У меня состоялась встреча с вице-королем. Он подтвердил мне, что деньги получил, но был вынужден их потратить на сепаратные переговоры с оппозицией. Он очень сожалеет, но спокойствие колонии в целом для него выше, чем организация клуба в Калькутте. Он готов оказать всяческое содействие, лично при мне звонил губернатору города с настоятельной просьбой предоставить вам все имеющиеся материальные и политические ресурсы.
– Очень любезно с его стороны, – спокойно ответил Лоренс, – однако, как я уже говорил, никакой реальной помощи я от властей Индии не получил. Более того, ко мне обратился консул Германии в Калькутте граф Подевильс с конкретным предложением вложить значительную сумму в мое предприятие.
Бертрант сделал сильный акцент на слове мое, чем вызвал явное недовольство собеседника.
– Милый