Ищу компаньона для путешествия. Виктория Горкушенко

кругосветку вместе.

      – Папа, – осадила его Рони. – Это было очень давно. Теперь я не ребенок. И мне бы хотелось, чтобы меня оповещали о такого рода путешествии не за 2 дня до выезда, – она облизнула губы и выпалила: – Нам нужно все отменить. Было ошибкой доверить тебе наше путешествие.

      Она встала и бросила салфетку на стол.

      – Ника, пожалуйста, не руби с горяча, – вразумляла ее моя мама.

      Я послал ей благодарный взгляд и снова посмотрел на Рони.

      – Прошу меня извинить. Я вспомнила, что у меня есть еще незаконченные дела.

      Она подошла к нашим родителям, сидящим напротив.

      – Спасибо, что пригласили, – обратилась она к моим маме и папе. – Я обязательно к вам еще зайду, когда Руслан уедет, – выделила она конец предложения и, поцеловав всех на прощание, вышла в коридор.

      – Извините, – я резко встал и бросился за ней. – Рони, – крикнул я, нагоняя ее в коридоре.

      Ноль реакции.

      – Ника, – попробовал я еще раз.

      Ее имя редко слетало из моих уст, поэтому я привлек ее внимание.

      – Чего ты хочешь, Руслан? Это был твой план? Испортить мне отпуск?

      Но, кажется, ее не интересовали мои ответы, потому что она отвернулась и начала открывать входную дверь.

      В 2 шага я подошел к ней и уперся рукой в дверь, не давая ее открыть.

      Рони снова посмотрела на меня. Ее глаза метали молнии.

      – Я просто хотел провести больше времени с тобой. Вот и все, – честно ответил я. – То, что я не упомянул об этом раньше, а сказал сейчас при наших родных, было подло, признаю, – она снова дернула дверь. Но я не дам ей выйти, пока она меня не выслушает. – Но ты бы ни за что не согласилась ехать на таких условиях, если бы я сказал об этом заранее и наедине.

      – Что дает тебе повод думать, что сейчас я соглашусь?

      Она отпустила дверную ручку и вплотную подошла ко мне.

      Ее цитрусовый аромат заполнил все пространство вокруг меня, погружая в кайф, а пухлые губы в опасной близости от моих заставляли член твердеть и тянуться к ней.

      Может, она и изменилась, может, и пахнет иначе, но ее горящие голубые глаза и то, как она влияет на меня не изменилось.

      – Никто не имеет влияния на меня, – зло выплюнула она. – Я ни за что не окажусь с тобой в одном пространстве на круглосуточной основе. Я тебя теперь даже не знаю.