Запах ночных фиалок. Рассказы и повести. Татьяна Алексеевна Жегунова

в ту пору с Лёлькой Прохор – зажиточный крестьянин с Покровки. Люди поговаривали, дело к свадебке шло. И так случилось, что Прохор-то в аккурат в то же время к Лёльке приехал, как девушка к папеньке ейному пришла. И тоже – с вишеньем.

      Когда Катя во двор вошла да про хозяина спросила, Прохор возле амбара свою зазнобу поддожидывал. Стоял картинно возле тына да спелые ягоды из свово лукошка одну за одной в рот кидал. А ядрышки смачно под ноги сплёвывал. Куры с петухом у ног парня на добычу кидались, чтоб доклевать мякоть сладкую, что вокруг ядрышка осталась.

      Поздровкалась Катя да в избу зашла. Отдала туфлишки памятные мастеру, ягодой расплатилась да в обратный путь двинулась.

      Прошла помене версты – догоняет её Прохор на лошади и подвести предлагает.

      Сперва Катерина поскромничала, отказала с поклоном, мол, пешей-то как-то привычнее, да парень настырным оказался, уговорил. Не стала долго препираться, косу на грудь перекинула, села на телегу да до дому доехала.

      Так началась история любви деда Прохора и бабушка Катерины.

      – Сразу Лёльку побоку! – хитро улыбался дед в усы. И внукам рассказывал, что с той минуты, как глянула на него Катя из-под чёрных бровей очами карими, батхатными, так и утоп он в них. И взял он в жёны девушку бедную, а не сапожникову Лёльку.

      И любил Прохор свою Катю всю жизнь.

      Но до самой старости, то ли в шутку, то ли всерьёз со внуками такие речи вёл:

      – Я вот её люблю, Катерину-то, бабку вашу. Как тогда полюбил вмолодости, босую, так и не разлюбливал, всегда ей говорю, честно, по сию пору. А она мне ни словечка в ответ. Может, разлюбила? Идите-ка, спросите!

      Ну, внуки и шли к бабке. И спрашивали, так, как дед говорил. Слово в слово Мол, что ты, деда-то не любишь, что ль?

      А бабушка махала рукой. Глядела в дедову сторону, улыбалась, и морщинки вокруг её добрых карих глаз собирались в гармошку.

      А старшие внуки, которые историю знакомства не один раз от деда слышали, между собой так толковали: – А ведь окажись прабабкины туфли из сундука в целости и сохранности… не пойди тогда бабуля к сапожнику… не встреться там с дедом нашим – и нас бы на свете не было!

      Короче, если бы не туфли…

      ЗАПАХ НОЧНЫХ ФИАЛОК

      – Всё, больше не могу! Вера решительно бамцнула на «Сохранить», резко откинулась назад, прижалась к спинке компьютерного кресла, потянулась до боли в мышцах. Сняла очки и плотно закрыла глаза. Устала. «В глазах как песком насыпано», – говорила мама, когда уставала от шитья в очках. В детстве Вера не понимала, как это. Теперь знала.

      С минуту посидела без движения, опершись лбом на руку. Старый компьютер гудел как пчёлы в улье. Хватит! Заканчивать отчёт не было ни желания, ни возможности – мозг отказывался перерабатывать информацию. Никто и не просил брать работу на дом, сама виновата.

      «Выйду-ка на воздух,» – Вера поднялась, боясь передумать, потому что знала себя: ещё минута, и лень будет