Расстрел «Белого дома». Черный Октябрь 1993 года. Александр Островский

президенту 3,3 млн., в то время как за досрочное переизбрание парламента проголосовало 1,9 млн., а в его поддержку высказалось только 0,8 млн. человек[1033].

      Однако нельзя не учитывать, что 1,7 млн. москвичей занимали в отношении парламента нейтральную позицию, 2,5 млн. проигнорировали референдум[1034]. Поэтому он показал не только то, что парламент не пользуется поддержкой большинства жителей столицы, но и то, что большинство из них не поддерживают президента и его политику.

      Такая же картина наблюдалась и в Петербурге[1035].

      Исходя из этого, можно утверждать, что судьба парламента во многом зависела от того, сумеет ли он объединить вокруг себя всех своих стороников (а их было в столице около миллиона), сумеет ли он привлечь на свою сторону колеблющихся москвичей.

      Поэтому М. В. Шмаков и Е. И. Макаров явно «поторопились» со своим заявлением. И если Кремль вел «работу» с кем-то из лидеров профсоюзов, то, видимо, прежде всего с ними[1036].

      Была сделана попытка обсудить вопрос о всеобщей стачке с представителями отраслевых профсоюзов. Сылаясь на настроения рабочих, они тоже в своем большинстве отказались поддержать эту идею. По словам И. Е. Клочкова, такое развитие событий было для него шоком. Тогда впервые у него возникло желание подать в отставку[1037].

      Еще менее «Белый дом» мог рассчитывать на другие профсоюзные организации. 27 сентября «экстренная конференция объединения профсоюзов России Соцпроф призвала свои организации «воздержаться от участия в каких-либо всеобщих политических стачках», а «Конфедерация свободных профсоюзов России (КСПР)» открыто выразила поддержку Б. Н. Ельцину[1038].

      Это свидетельствует, что, призывая к всеобщей стачке, А. В. Руцкой не получил поддержки массовых общественных организаций.

      Когда я обратился к бывшему тогда редактором газеты «Коммунист Ленинграда», В. М. Соловейчику с вопросом: поступали ли в эти дни какие-либо директивы об организации всеобщей стачки из Москвы в Питер, он ответил: не помню[1039]. Подобный же ответ дал мне и один из активистов профсоюзного движения в Питере В. Д. Лобок[1040].

      По свидетельству И. В. Константинова, он участвовал в каком-то обсуждении вопроса о всеобщей стачке, но не помнит, чтобы оно завершилось созданием штаба по ее подготовке. Во всяком случае, он, лидер ФНС, в него не входил[1041].

      Во время этого обсуждения, И. В. Константинов попросил, чтобы ему были даны полномочия Верховного Совета на организацию стачки в Москве. В таком случае он обещал вывести рабочих на улицы. В этой просьбе руководство парламента ему отказало, так как главные свои надежды Р. И. Хасбулатов возлагал на переговоры[1042].

      Подобной же была позиция руководства «Белого дома» и в отношении армии.

      Как вспоминала С. Умалатова, «после 22 сентября офицерам, дежурившим при Руцком, звонили из воинских частей, предлагали помощь, боевую технику,

1033

Всероссийский референдум 25 апреля 1993 года // Российская газета. 1993. 19 мая.

1034

Всероссийский референдум 25 апреля 1993 года // Российская газета. 1993. 19 мая.

1035

Всероссийский референдум 25 апреля 1993 года // Российская газета. 1993. 19 мая.

1036

Запись беседы с Е. И. Клочковым. Москва. 19 июня 2006 г. // Архив авто.

1037

Запись беседы с Е. И. Клочковым. Москва. 19 июня 2006 г. // Архив авто.

1038

Руцкой А. В. Кровавая осень. С.213.

1039

Запись беседы с В. М. Соловейчиком. СПб. 20 апреля 2006 г. // Архив автора.

1040

Запись беседы с Д. В. Лобоком. С-Петербург. 29 апреля 2006 г. // Архив автора.

1041

Запись беседы с И. В. Константиновым. Москва. 8 июня 2006 г. // Архив автора.

1042

Запись беседы с И. В. Константиновым. Москва. 8 июня 2006 г. // Архив автора.