Грязные Чернила. Книга первая. Лана Ива

который смотрит на меня с интересом. Он никогда на меня так не смотрел, потому что раньше я была слишком маленькой и невзрачной. Ещё бы, я ведь была ребёнком. Если бы мы были одногодками, обратил бы он на меня тогда внимание? Бьюсь об заклад, что нет.

      Во мне нет ничего особенного. Я… обычная. У меня нет большой груди или задницы, единственное, чем я могу похвастаться, это высоким ростом, что скорее недостаток, чем достоинство, и густыми волнистыми волосами красивого шоколадного оттенка, как у моей мамы. Такому, как Лиам, всегда нравились блондинки, раньше он постоянно гулял с ними, это я прекрасно помню.

      Я делаю ещё глоток и неловко ёрзаю на месте. Абсолютно не знаю, о чём с ним разговаривать. О музыке? Я немного следила за его творчеством в начале его карьеры, потом перестала, чтобы лишний раз не думать о предмете своего воздыхания, но всё равно неоднократно слышала его песни по радио. Хм, надо послушать хотя бы один его альбом.

      – Чем ты сейчас занимаешься, Саммер? – спрашивает Лиам, откидываясь на спинку стула. – Саша сказала, ты переехала сюда ради какой-то учёбы.

      Господи, Саша!

      – Я не переехала, она что-то напутала. Приехала всего на месяц на курс по фотографии.

      – Это что, какой-то особенный курс, которого нет в Чикаго, раз ты ради этого прилетела в Калифорнию?

      – Типа того. – Я верчу в руках кружку, уставившись взглядом в стол. – Это интенсив под руководством Генри Миллера, талантливого английского фотографа. Он никогда не посещал Америку, а несколько месяцев назад решил открыть тут, в Лос-Анджелесе, собственную школу, и в честь открытия провёл конкурс. Я и ещё пять человек выиграли место на курс с большой скидкой. По итогам месяца он даже может предложить нам работу у него!

      – А, так он типа твой кумир и ты им восхищаешься?

      – Он профессионал и признанный во всём мире художник, естественно, восхищаюсь! – Я не замечаю, как от возбуждения мой голос повышается на несколько октав и, встретившись взглядом с насмешливыми голубыми глазами, тут же замолкаю.

      Лиам смотрит на меня, уголки его губ чуть приподняты, кажется, ему весело. Я мысленно ругаю себя за вспыльчивость. Когда дело касается Генри Миллера трудно держать себя в руках.

      – Сколько в тебе страсти, Саммер, – улыбается Лиам. – Это хорошо. Ты ко всему так относишься?

      Я закатываю глаза.

      – Не дразни меня. Я ждала этого курса больше, чем собственного дня рождения.

      – Я ни в коем случае не дразню тебя, я тобой восхищаюсь, – говорит Лиам, и я не могу понять, издевается он или правда так считает. – Давно ты занимаешься фотографией?

      – Четыре года.

      – Неплохо. Лос-Анджелесу нужны хорошие фотографы. Хотя ты с лёгкостью преуспела бы и в модельной карьере. Не думала об этом?

      – Даже не начинай, это точно не по мне. – Я фыркаю от смеха и допиваю кофе. – Я слишком неуклюжая, чтобы ходить по подиуму, и совсем не фотогеничная, чтобы быть фотомоделью.

      – Ты слишком категорично