Спасти Айдола. Алена Фаверо

не туда. Что происходит? Почему он вдруг спрашивает про Эм?

      – Он хороший актер. Сюжет не новый, но есть о чем… – не успеваю договорить «задуматься».

      Из глубины зала к нашему столику направляется кто-то из официантов. Нахмурившись, испепеляю лицо собеседника. Шутка перестает быть смешной.– Он ваш фанат, – бокал с вином летит на скатерть, но я даже не реагирую.

      – Ваша книга ему понравилась. Вы могли бы дать автограф? – невозмутимо продолжает журналист.

      – Вам?

      – Нет, ему.

      – Да, конечно – растерянно достаю ручку, в это время мужчина снова отправляет сообщение и встает.

      – Спасибо вам за уделенное время, – он еле заметно кланяется и уходит.

      Подоспевший официант протирает стол и ставит мне чистый бокал. Что это было? Самое странное интервью в жизни. Раздраженно беру телефон, чтобы набрать сообщение Рите, но поднимаю глаза, в поисках того, кто принесет мне еще салат, еще вино и большой кусок торта. Почему вдруг журналист заговорил про Эм?

      Длинная барная стойка растянулась на несколько метров, как мост через пропасть. Людей немного, а приглушенный свет скрывает лица. Может мне кажется, но в приближающемся силуэте, узнаю знакомые черты.

      ОН

      Я узнаю ее сразу, и жадно рассматриваю каждую деталь.

      Светлые локоны, как будто выгоревшие на солнце, спадают на темный пиджак. Обаятельная улыбка, чуть вздернутый нос. Я так привык к кукольным искусственным шаблонам, как в магазине барби, что не могу оторвать взгляда от этой роскошной женщины. Она выглядит живой, настоящей, счастливой.

      Посильнее надвигаю на глаза кепку, призванную защитить от лишнего внимания, хотя здесь достаточно темно и пока никто не узнал меня. На всякий случай, за столиком, посередине зала, сидит широкая, напряженная спина моего телохранителя.

      Что я скажу? С чего начать?

      Пожалуй, надо было договариваться о встрече официально, через агентство. Но тогда из этого бы устроили представление. Диалог по сценарию, фальшивые улыбки и неловкость – то, что я больше всего не люблю в своей работе.

      Вижу, что она отводит глаза от журналиста и даже немного вжимается в кресло. Ей неинтересно? Аккуратно скручиваю салфетку, она рвется. Зря я его попросил, вдруг наговорит лишнего. Откуда это волнение? Что изменится, если я ей не нравлюсь? У меня есть хейтры. Мысль об этом запускает калейдоскоп флешбеков с вечера покушения, тело каменеет, подступает тошнота, дыхание сдавленно. Кажется, что упаду в обморок или сойду с ума. И за последний год мне слишком хорошо стали известны эти симптомы.

      Паническая атака – напоминает выход из игры, поэтому нужно «зацепиться». Взглядом – за детали, мыслями – за ближайшие действия, телом – за ощущения, звуки, запахи. И дышать. Всегда дышать. Потому что тот, кто дышит – остается.

      Телефон высвечивает «Удачи», поднимаю глаза. Элис выглядит растерянной и раздраженной.

      К чему бы не привела эта встреча, благодарность этой, незнакомой пока женщине перманентна. Делаю шаг в направление неизвестности.

      ОНА

      Высокая фигура