Воссоединение. Павел Данилин

из украинских кабельных сетей – по факту это означает запрет).

      Разгон евромайдана 30 ноября получился, мягко говоря, не очень убедительным. Картинку для телекамер сделали отменную: других доказательств «зверств полицейского режима» и желать нельзя, а вот разогнать или даже деморализовать оппозиционеров не удалось. Напротив, троица Кличко, Яценюк и Тягнибок на глазах превращалась в народных трибунов, а протест против «отмены евроинтеграции» обратился в бунт против правительства Николая Азарова и президента Виктора Януковича. Про «евроинтеграцию» уже толком и не вспоминали. Остался только лозунг «Украина – цэ Эуропа!». Но к нему добавились и другие: памятное россиянам еще по протестам шахтеров на Горбатом мосту в Москве «Правительство в отставку», «Банду геть!» и более радикальные варианты вроде «Коммуняку на гiлляку».

      Последний лозунг – следствие перемен, произошедших в составе протестующих и среди лидеров евромайдана. Дело в том, что лозунг «Коммунистов на сук» – не просто призыв к физическому уничтожению коммунистов (Компартия в Верховной Раде входила в тот момент в состав правящей коалиции с Партией регионов). Это еще и фраза из марша украинской повстанческой армии – УПА – нацистской организации, в годы Второй мировой войны прислуживавшей фашистам, уничтожавшей русских, евреев, также коммунистов и украинских сторонников СССР. В последние годы именно слова «Коммуняку на гiлляку» стали базовой «кричалкой» неонацистов на Украине. Другими лозунгами «Евромайдана» – тут его уже можно взять в кавычки, поскольку по ходу декабря 2013 года центр Киева все меньше напоминал благополучную Европу, – становятся не менее радикальные: «Кто не скачет, тот москаль» и даже откровенно нацистский «Москалей на ножи» – известный клич радикалов, как минимум, с конца 80-х годов.

      Причина такой резкой трансформации проста: политическая оппозиция оседлала протест, ошибки власти добавили массовости, но для достижения политического успеха – то есть свержения Януковича или его добровольной отставки – нужна была критическая масса, состоящая не из киевской интеллигенции, студентов и хипстеров, но из боевиков, молодых фанатов и бандитов. С ноябрьским качеством актива вожди майдана своих целей добиться не могли. Это, естественно, не устраивало ни их самих, ни ждущих осязаемых результатов спонсоров. Потому была сделана ставка на радикализацию протеста.

      Среди оппозиционеров, мерзнувших на площади у костров из покрышек, почти каждый вечер разносились панические слухи о скором силовом разгоне, со сцены же звучали все более агрессивные речи. При этом усиливалась и антироссийская риторика – с какого-то момента хорошим тоном у ораторов стало предложение Януковичу «убираться домой, в Луганск, в Москву, к своему Путину».

      На майдане появились настоящие боевые подразделения, в основном состоящие из откровенных нацистов. Им, конечно, никакая евроинтеграция вообще была не нужна. Они выступали за чистое насилие ради насилия