Когда белые древа перестанут цвести. Том первый. Шань Фэн

даже ноющее тело.

      Пробегая по улицам, юноша заметил, что со всех домов поснимали фонарики, отпугивающие духов. Обычно их вешали при входе, чтобы спровадить божественных духов-шпионов, которые, по поверьям, густо населяли мир. Однако в день божественного явления нельзя было допустить, чтобы властелин увидел эти фонарики, поэтому все их убрали до того времени, пока бог не уйдёт.

      Вскоре Люи услышал гул толпы, а подойдя к воротам центральной площади, увидел, что на ней действительно собралась вся деревня. Над головами зевак виднелось пламя ритуального огня, расположенного на возвышении в середине. С четырёх сторон к нему подбирались ступенчатые подъёмы, у одного из которых рядами стояли «гуншэнь» – претенденты на роль божественной дани.

      Остальные люди теснились по краям просторного квадрата площади, словно не решаясь ни на шаг подступиться ближе к центру. Как правило, на других праздниках глава и старейшины деревни занимали места на возвышении у ритуального огня – однако на этот раз они не могли позволить себе оказаться выше бога, поэтому расположились внизу.

      Вклинившись в толпу, Люи стал протискиваться ближе к воротам, через которые должен был прийти властелин. В том месте осмеливались становиться только самые любопытные и бесстрашные, и толпа там выглядела куда более редкой.

      Люи знал, что ребята из приюта делали ставки, кто дольше простоит у этих ворот. В награду смельчаку они готовы были отдать значительную часть сбережений. Впрочем, никто из них не поставил бы на Люи, потому как он мог вытворить что угодно. Да и отдавать деньги тому, кто вернёт их обратно в виде бесполезных вещей вроде бумаги и чернил, не имело смысла.

      Люи протискивался через толпу, подмечая, как с каждым чжаном ослабевало её давление. Он кожей чувствовал висящее над площадью напряжение, перемешанное со страхом и толикой интереса. Однажды просунув голову в просвет между зеваками, юноша увидел родителей гуншэнь, выстроившихся впереди остальных людей, а затем и самих юношей и девушек.

      Все они стояли бледные, без кровинки в лице. И если юноши могли сохранять хотя бы относительно невозмутимый вид, то по лицам девушек было заметно, что прошедшую ночь они провели в слезах.

      Окинув молодёжь любопытным взглядом, Люи выхватил среди прочих Ни Сяоли. Он собирался помахать ей, чтоб поддержать несчастную девушку, но кто-то грубо засадил ему локтем под дых, и он согнулся, пересчитывая звёздочки. После этого юношу несколько раз пихнули в спину и в бок, обругали отборной бранью и наконец вытолкали в нужном направлении. Люи потёр ушибы и поморщился. Как будто мало ему было синяков от циновки.

      Пока раздумывал, куда лучше встать, он незаметно для себя оказался у края толпы. Вся площадь просматривалась отсюда как на ладони. Старейшины действительно постарались на славу, чтобы привести её в надлежащий вид: они не только украсили всё вокруг фонарями и ленточками, но даже выщипали траву меж каменных плит.

      В одном из дальних углов площади Люи увидел огромный церемониальный барабан на бронзовой подставке