Сгинувшее Время. Рождение Смерти. Тейра Ри

конем. Ребенок же жутко растерялся, смутился, а потом привычно разозлился и приказал Логану молчать об увиденном.

      В тот день отношение Чершеза к Алгоду в корне изменилось. Теперь на многие выходки принца мужчина смотрел иначе, большинство из них он, конечно, по-прежнему не одобрял, но чуял в Алгоде то, чего так недоставало его братьям: твердость характера, стальную волю и полное отсутствие жалости к себе. Качества необходимые каждому лидеру и правителю. Не увидь Чершез все собственными глазами, ни за что бы не поверил, будто изнеженный сын короля может ночевать в конюшне, еще и в самый разгар зимы, ради того, чтобы жеребенку было легче привыкнуть к новой обстановке, как выразился сам Алгод. Наплевав на колючие морозы, мальчик приходил к Ворону почти всю зиму, пока тот не подрос и не окреп. Он кутал себя и животное в меховую мантию, и они засыпали, прижавшись друг к другу. А вместе с ними ночи в конюшне коротал и Чершез, который никак не мог оставить принца без присмотра. Дав слово Алгоду, никому не рассказывать о его вылазках, и потому не имея возможности приставить к королевскому наследнику надлежащую охрану, он решил, что сам обеспечит безопасность ребенка.

      За время, проведенное вместе, Логан сильно привязался к странному мальчику. С годами эта привязанность лишь крепла. И сейчас, оставляя Алгода в холодной, пахнущей сыростью камере, освещаемой тусклым светом факелов, льющимся из коридора через крошечное зарешеченное окошко в двери, Чершез чувствовал себя паршиво.

      –– Неужели нельзя было изобразить раскаяние, Годи? – Логан единственный из подданных мог позволить себе обращаться к принцу по имени или использовать его детское прозвище.

      – Неужели нельзя просто заткнуться и оставить меня в покое? – привычно огрызнулся парень.

      – Твоя несдержанность стоила Ворону жизни, – продолжил напирать капитан. – Этого ты добивался?

      – Иди к черту, Чершез, – прошипел Алгод, взглянув на собеседника исподлобья. – Сказано же, проваливай!

      Логан покачал головой. Безумный взгляд, полный ненависти, нечеловеческий оскал и растрепанные серые волосы, прикрывающие обнаженную, иссеченную розгами спину, делали Алгода похожим на дикого зверя, угодившего в капкан. Принц страдал, и далеко не физическая боль терзала его. Отчасти капитан понимал, почему король так поступил, но знал он также и то, что убить Ворона было наихудшим из решений, когда-либо принятых Его Величеством. Алгод не простит: ни отца, ни Гранта, ни Одли, ни бедолагу Юэна, который, Чершез был абсолютно уверен в этом, не проживет и пары дней после того, как покинет лазарет.

      Младший принц испытывал по-настоящему нежные чувства только к трем существам: Тории, Чершезу и Ворону. Забрать у него кого-то одного – значило нажить смертельного врага. Логан не сомневался в том, что в голове Алгода уже зреет кровавый план мести. Не сразу, но за смерть Ворона поплатится каждый причастный. Принц умел выжидать, когда того требовали обстоятельства, и капитана крайне беспокоил тот факт, что король поддался эмоциям и поступил