Реформа. Как у России получилось. А. К.

нелепицы (хуже – когда слухи). Как если бы девушку спасли от изнасилования, а она: «Знаешь, ты, конечно, с одной стороны, молодец, но, во-первых, ты был плохо причесан, а во-вторых, нужно было помягче с насильником – он как-никак человек».

      Мы выбираем пакетом – либо все его реформы с плюсами и некоторыми минусами, либо кто-то другой в этом же времени и месте. Либо от насильника спасает именно этот, либо никто. И говорящие «но…» выбирают второе, к неблагодарности примешивая заблуждение.

      Освобождение

      Ко времени моего вступления в должность он находился в грузинской тюрьме четыре года. Моей первой мыслью при осознании реальности получения полномочий было «освободим Саакашвили». Это дань всему светлому, восстановление справедливости и, не в последнюю очередь, заполучение важного члена команды.

      Операция по освобождению была выкупом из турецкого плена. Мы частью надавили, частью уступили. Его отпустили с пожизненным запретом въезда.

      Встречая его в аэропорту, я поразился силе многих лет борьбы и тюрьмы. Но все же он был собой – обаятельный, быстро думающий, готовый бороться.

      Грузины догадывались, что мы везем Саакашвили в команду, но, по слухам, недоумевали, зачем: всем казалось, что российская пропаганда сделала достаточно, чтобы публика отторгала его. И правда, большинство в России знало его как жующего галстук грузина, более продвинутые – как ответственного за войну в Грузии, сбежавшего на Украину и там скандалившего.

      Но у нас было два места, где Саакашвили мог бы развернуться.

      Место для Саакашвили

      Первое – Москва. Это центр, по которому судят о России. 15 миллионов человек (четыре Грузии), пятая часть России по экономическому и политическому значению. Вот уж что соответствует уровню бывшего президента и великого реформатора. Мэр Москвы Михаил Саакашвили – что за сочетание!

      Но Москва – развитый европейский город. При Сергее Собянине она похорошела, нужно сказать правду. Пусть даже это была пластическая хирургия, на которой клиника хорошо зарабатывала. Однако коррупцию и излишества регулирования можно было цивилизованно убрать – сменить администрацию, кого-то наказать, кого-то простить. Москвичи видели мир, знают, что такое хорошо жить. Они меньше всего подвержены пропаганде и поддержат любые здравые реформы.

      Саакашвили же хотелось отправить на войну – в запущенный Краснодарский край. Это самый перспективный регион России: там можно выстроить фантастическую инфраструктуру вдоль береговой линии (о чем постоянно говорил Сергей Полонский), сделать сервис высокого уровня для туристов, развить аграрные районы.

      Край в целом и город Сочи в частности делили между собой бандиты, связанные с властью, а иногда ею и являющиеся. Из-за коррупции там было невозможно вести дела. Цена туризма в Сочи была сравнима с Объединенными Арабскими Эмиратами при несравнимом сервисе, а кубанские поля обрабатывались пополам семьями бандитов Цапков и компаниями, восходящими к чиновникам одного федерального министерства.

      Мы