Любовь, смех и хоботы. Сборник

‒ обманчиво-спокойным тоном поинтересовалась Яна, когда они отошли достаточно далеко.

      ‒ Прости, не удержался, ‒ в голосе Игната не было ни капли раскаяния. ‒ Ты очень забавно злишься.

      Яна поперхнулась от возмущения, но высказаться не успела. Округу затопил шум. Сначала показавшийся какофонией, он распался на бодрый звон струн сразу нескольких инструментов и нестройный хор голосов.

      Цветастая змея процессии вынырнула из-за поворота и потянулась вдоль выкрашенных разноцветной краской домов.

      Яна дёрнулась, и только ладонь Игната удержала её на месте. Сначала показалось, что по улицам бредут скелеты. Лишь несколько лихорадочных ударов сердца спустя она сообразила, что наблюдает костюмированное шествие. Маски, грим, буйство красок. Солнце окончательно спряталось. В руках людей загорались звёздочки свечей.

      Мир утонул в гомоне, бойком бренчании струн, пьянящем пряном аромате.

      Яна вжалась спиной в стену дома.

      Толпа плыла мимо, не замечая её, испуганную, потерянную в своём одиноком посмертии.

      Люди общались. Веселились, переговаривались, пританцовывали, обнимались, пели. Жили. Они плевать хотели на связных, задания и тревожный гудок чайника.

      У них впереди была жизнь. У кого-то длиннее, у кого-то короче. Они ступали по улицам мёртвого города, принося в него тепло мира живых, и не видели, что из окон им машут улыбающиеся местные.

      У Яны в её новом сложном и неприветливом мире был только ворчливый енот и предчувствие немедленной кары за любой проступок. Горло сжалось.

      ‒ Тебе здесь не место, ‒ тёплая ладонь взъерошила волосы и невесомо коснулась щеки. Игнат смотрел без насмешки. Куда-то очень глубоко. Туда, куда сама Яна заглядывать опасалась.

      ‒ Тогда почему ты привёл меня сюда? ‒ охрипшим от обиды голосом пробормотала она.

      ‒ Я? ‒ Игнат улыбнулся легко и светло. ‒ Ты пришла сама. Тебя привели твои воспоминания, твоё подсознание. Зачем?

      Глаза Игната оставались серьёзными, пытливыми, вынимающими душу. Он ждал. Яна не могла понять, чего именно. Не хотела понять.

      Улыбка Игната стала печальной. Яркий людской поток за его спиной начал мельчать, истаивать.

      Яна заторможенно проследила взглядом за совсем ещё крошечной девчушкой с размалеванным белым гримом личиком. Девочка поддерживала полы наряда и торопливо перебирала ногами в попытке не отстать от жуткой и манящей процессии. Маскарад смерти. Карнавал жизни. Ароматный дурманящий дым свечей, пьянящая, захватывающая ритм сердца музыка. Уходящая процессия, в которой перемешались начало и конец, истончились границы между мирами.

      Игнат обернулся. Воздух дрожал мягким маревом. Там, в нескольких шагах от процессии, волшебство кончалось.

      Яна не могла смотреть ему в глаза. Боялась увидеть в них разочарование. Она всегда была трусихой. В отличие от него.

      Взгляд нашарил чужие руки. Пальцы Игната мелко подрагивали. Он тоже боялся. Смелый, сумасбродный Игнат, шагнувший за грань, чтобы вытащить с того света