Тень у порога. Татьяна Полякова

с дедом этот дом и построили. Он в то время важным человеком в городе был, вот и получил этот кусок земли. Раньше, конечно, все иначе было. И город меньше, и земли свободной больше. Сейчас-то, представь себе, за каждый метр борются. Двор-то наш уже и не наш. Выкупил его какой-то хрен с горы. Самомнения куры не клюют. Деньжищ тоже, видать, столько же. Знаешь, сколько он мне предлагал, чтобы я дом ему уступила?

      Я покачала головой, а старуха назвала внушительную сумму.

      – Ничего себе. И что же вы?

      – Что-что, послала его откуда пришел, да заковыристым маршрутом. И что ты думаешь? Отстал?

      – Нет? – удивилась я. – Пакостить начал?

      – Через месяц снова явился. Еще больше денег предлагал. Уж тогда пришлось растолковать ему, что бывает на свете то, что за деньги не купить. Тут мать моя росла, я родилась, сына воспитала. Внук-то, конечно, уже в квартире вырос… Но вот пусть он и решает, что с домом делать, когда я отойду. – Она снова обратила взор на икону и вздохнула. – Может, и продаст. Деньги-то большие. На них можно квартиру купить, трехкомнатную. В хорошем районе.

      Я удивилась, что старушка в курсе ценообразования на рынке недвижимости. Возможно, полюбопытствовала, а может, в газете объявления видела. Я заметила целую стопку изданий в сенях.

      – И больше он не приходил?

      – Кто?

      – Ну хрен с горы.

      – Решил, видать, что легче смерти моей дождаться.

      – А ничего странного после этого не происходило? Может быть, вам пытались угрожать?

      – Мне? – Старушка заливисто расхохоталась. – Я в войну девчонкой сопливой знаешь сколько повидала? Меня так просто не запугаешь. Воевать-то когда закончили, я аккурат в тот год в школу пошла. Как сейчас помню линейку праздничную. Все тощие, одеты невпопад, а отцы-то кто без ноги, кто без руки… Одно хорошо – живые. Мой-то папаша с фронта не вернулся. Погиб под Тулой. Многие из наших мест перемерли мужики. По итогу в городе самые целые пленные немцы оказались. Их тогда к нам прислали. Дом-то слева они строили.

      – Многоквартирный?

      – Какое много… Четыре квартирки всего.

      – Как интересно. Получается, на ваших глазах стройка была?

      – На моих. Не единственный он, дом-то этот. Немцы за семь лет тогда двенадцать домов в городе построили. Хорошие они были люди. Не озлобленные, работящие. Женщину вместе с ними привезли, она санитаркой на фронте была, так в плен к нашим и угодила. А тут в больницу устроилась, уже наших мужиков выхаживала.

      – Наверное, жениха среди местных быстро нашла?

      – Нет, – покачала старушка головой. – Хотя многие к ней клинья-то подбивали, да она из своих себе партию выбрала.

      – Сердцу не прикажешь, – улыбнулась я.

      – Точно, – тихо ответила Антонина Петровна и замолчала.

      Воспоминания о тяжелом детстве давались ей нелегко, и я думала, как бы мне вернуть ее в хорошее расположение духа и узнать побольше о доме Ольховых. В этот момент я увидела в окне, как к кормушке с пакетом яблок приблизился Клим. Старушка тоже приметила его.

      – Глянь-ка, только о женихах заговорили,