Звезды без пощады. Эрли Моури

где угадывались очертания кухонной плиты и кастрюль под оцинкованными призмами вытяжки.

      Парнишка перемахнул через стойку, наклонился и вывалил рядом с кассой несколько пакетиков соленого арахиса и чипсов.

      – Тыща рублев, – с откровенной наглостью заявил он.

      – Слышь, мы не бурундучки из мультика, – Лугин неодобрительно нахмурился.

      – А я тоже не Пиноккио, – на упаковку чипсов длинноволосый бросил пол булки черствого «Бородинского».

      – Эй, Сашок, не дури людям мозги, – раздался голос из-за крайнего стола.

      Климентьев обернулся и увидел двух мужчин, судя по лицам порядком захмелевших. Один, седоватый, покуривал, пусто глядя в потолок. На потном лице, посеченном мелкими морщинками, отражалась крайняя скука. Второй, возле которого лежал ПМ в расстегнутой полевой кобуре, Климентьеву пояснил:

      – Нет здесь хозяев. Свалили куда-то. Кафе бесхозное – берите, что хотите. А Сашок, гы-гы… Дурак Сашок – прикалует здесь всех. В зубы когда-нибудь получит.

      – На кухне в холодильнике жратва какая-то была, но подпортилась, – добавил куривший, оторвав от потолка розовые глазки. – Там, – он неопределенно махнул в темный проем, – консервы в недурном ассортименте, колбаса. В морозильной камере свинина давно оттаяла, пока не стухла, можно на мангале пожарить. И выпивки море любой.

      – Ладно, держите, – Сашок, недовольный неудавшимся спектаклем, извлек из-под прилавка полукилограммовую банку ветчины и овощное ассорти с разноцветной наклейкой на склянке. – Тарелок нет – мыть некому. И хлеб хрен угрызешь. Рыбу к пиву дать?

      Лугин молча кивнул. За спиной раздались взрывы хохота девиц из веселившейся компании.

      – Тише нельзя! – цыкнул кто-то и принялся накручивать громкость переносного приемника.

      Передавали новости по «Маяку». Диктор скороговоркой сообщал о разграблении Эрмитажа, перестрелках в Санкт-Петербурге и плачевной ситуации на дорогах.

      Переставив тарелки на соседний столик, Сергей с Денисом устроились у барной стойки. Аппетит от вида грязной посуды и мух исчез совсем, и Климентьев думал, что лучше было совершить трапезу в машине или на свежем воздухе. Думал, но банку с ветчиной все же вспорол ножом. Пока он нарезал хлеб, подложив листы старого журнала, мичман принес по бутылке пива. В духоте пить что-либо серьезное не хотелось, хотя в одном шаге стояли ряды дорогих вин, несколько сортов водки, коньяка, изящные бутылочки с ликером – предапокалиптическая халява. Такое бывает только раз в жизни, далеко не в каждой жизни и очень недолго.

      – Может, у них вилки есть? – Климентьев мотнул головой в сторону кухни. – Или в машину сгонять?

      – Да ладно, – мичман отобрал у него нож, неровно, толстыми слоями рассек ветчину и подцепил крайний ломоть пальцами. – Отвыкай от культуры, интеллигент.

      В маринованные овощи он сунул единственную чистую ложку, и, прежде чем приступить еде, отхлебнул пива.

      Денис последовал его примеру. Углекислота