Слезы ангела. Дарина Бьянко

он так хотел собственного ребёнка, что пошёл на предательство?» – эта мысль заставила женщину разрыдаться уткнувшись лицом в пушистый мех капюшона.

      – Помоги мне, Полина! Ее нужно спасти! Она дышит? – Кирилл еще сильнее вдавил педаль, словно разозлился.

      Раздался истошный крик ребёнка, и Полина распахнула шубу. Девочка задыхалась, а затем резко выгнулась и забилась в эпилептическом приступе. Полина быстро переложила ее на сидение и всем телом прижала. Казалось, к телу девочки подключили электрический ток. Опытные руки Полины сжали ребенка, и через минуту она опять лежал тихо, глубоко дыша и изредка подергиваясь.

      – Я не мог ничего сделать! Она, она… Я был один, – твердил Кирилл и не замечал того, что происходило на заднем сидении.

      Наступила тишина. Их дорогая новая «Вольво» мчалась по ночному городу. Знакомая дорога казалась бесконечной. Полина тихо плакала, вспотевшая девочка еле-еле дышала, а Кирилл в своих мыслях был где -то очень далеко и только подъезжая к крыльцу огромного больничного здания спросил:

      – Она дышит?

      – Дышит! – не сразу произнесла Полина. Ее худые белые руки прошлись по мокрым щекам и медленно пригладили взъерошенные волосы.

      Бригада врачей ждала в приёмном покое.

      Глава 3

      Тревожное утро следующего дня всколыхнуло всю деревню.

      Как только осторожно начал пробиваться рассвет, возле небольшого старого дома на краю деревни замигали проблесковые маячки милицейской машины. Местные жители потянулись туда переспрашивая, а затем пересказывая другим страшную историю о том, что дом Коли и Нины обворовали. Был составлен список исчезнувшего богатства. Но главное – пропал ребенок, и никто не мог понять, кто мог украсть его.

      Собравшиеся зеваки строили предположения: пока Нина была на службе в церкви исчезла девочка, а мальчик дома. Он старше и, когда увидел чужих, догадался спрятаться под кровать. Никто и не вспомнил о папе детей, потому что знали – он частенько выпивал и мог не заметить, как в дом зашли посторонние. Разговоров велось много, но каждый хотел услышать подробности. День был праздничный – никто никуда не спешил.

      – Давайте продолжим, – нарушил тяжёлую тишину молодой лейтенант, удобно усевшись за стол на небольшой кухне и брезгливо раскладывая бумаги.

      Молодая женщина сидела на маленьком стульчике под забрызганной стеной, и облокотившись на колени, сжимала руками низко повисшую голову. Трикотажное поношенное платье в сочетании с затоптанными бурками, серый шерстяной платок и растрёпанные волосы, выбившиеся из-под него, создавали вид неопрятной шестидесятилетней старухи.

      Пол давно не видел краски. Стоял едкий запах помоев и браги.

      Тяжёлая входная дверь со скрипом открылась, и на пороге появилась пожилая невысокая женщина, следом вошел грузный коренастый мужчина. Напряжённым взглядом он окинул присутствующих:

      – Здравствуйте.

      – Это ты виновата, – вскочив с места, закричала Нина. – Ты меня заставила идти туда! Ты не позволяла ее рожать.