Ромашки на крутых берегах. Анастасия Егорова

Да он не обижался. Тихонько вышел из комнаты посмотреть на гостя.

      Невысокий, но крепкий мужичок с юркими глазками и седой небольшой бородкой, видимо, заходил сюда часто. Он по-хозяйски налил себе чаю, свободно уселся за стол и с любопытством оглядел Сашу с головы до ног.

      – Постоялец у тебя новый? – спросил он у хлопотавшей Марфы, не поворачивая к ней головы. – Из обедневших штоль? Благородием попахивает, а богатством не пахнет, – важно заключил Назар, скаля белые зубы.

      Александр напряженно улыбнулся.

      – А тебе-то что за беда, – засмеялась Марфа, и, повернувшись к Саше, пояснила: – Назар с мужем моим работал когда-то рука об руку. Вот, по старой памяти, заглядывает.

      Мужичок побаландал баранку в чае, шумно глотнул и снова уставился на Александра:

      – Где-то я тебя видел. Хотя какая разница. Столько людей мимо ходит, всех не упомнишь. Ну, все, – Назар допил чай, хлопнул себя по коленям и поднялся, – спасибо, хозяйка, надо мне поторопиться, а то на переправу опоздаю, а торчать на берегу охоты мало. Скоро новый дом с артелью начнем в городе. Еще долго появляться не буду здеся. Ну, пойду служить людям и Отечеству.

      – Возьмите меня в артель! – неожиданно для самого себя, попросил Саша.

      Мужик, уже стоявший у дверей, резко повернулся.

      – А чего мне делать-то с тобой? На тебя ветер дунет, ты и улетишь, – Назар, прищурившись, стал накручивать на палец свою бородку.

      – Я не подведу, не сомневайтесь! – умолял юноша, – возьмите только, прошу! Избы и бани в деревне ставил. А чего не умею – научусь. Только возьмите.

      В карих глазах светилась робкая надежда.

      – Вот ведь, свалился на мою голову, – заворчал Назар, – да что с тобой делать, пойдем. Если соберешься за минуту.

      И мужик уставился на подарок Голубевых, большие настенные часы, висевшие у Марфы между окон.

      Сашке собраться – только подпоясаться. Легко накинул дорожный плащ. Только Марфе Семеновне тихо сказал:

      – Оставлю пока у вас памятку родительскую.

      – Хорошо, Сашенька, у меня сохранней будет, пока ты жизнь свою не построишь. А так хоть заглянешь еще, меня, старуху, порадуешь, – Марфа грустно улыбнулась, обняла «внучка».

      – Готов, штоль? – недоверчиво покосился на Сашку Назар, – ну добро, пойдем. Будь здорова, Марфа, не хворай.

      До переправы шли молча. Александр сам не до конца понимал, зачем напросился в артель, но слова Назара про служение совпали с неотступной мыслью, пульсировавшей в голове после матушкиного дневника.

      Уже у Волги Назар высморкался в сторону и важно заявил:

      – В артели я старшой. Меня слушать беспрекословно, – он зыркнул острыми глазками и будто стал зачитывать неписаный свод правил: – не ныть, на жизнь не жаловаться, на кроватях не валяться. Работаем с утра до позднего вечера. Цельный месяц на свободный отдых, раз в год. Ходи куда хошь, но чтоб к сроку на месте был. Живем в бараке, все вместе. Семейные отдельно, ну да ты, видно, не из них. Мужики у нас сурьезные, спуску не дадут. Ну как, не передумал еще?

      – Нет,