Война по обе стороны экрана. Григорий Вдовин

Такие же, как только что сидели у подъезда на стульях и которых только что увезли на микроавтобусах. Бэтээры останавливаются на кругу, который я так безошибочно определил как место разворота. Откидываются боковой люк и ступенька. В проеме появляется миниатюрная бабушка в зимней шубе.

      Я даю ей руку, пытаюсь что-то спрашивать, но интервью не идет (много лишнего, а сбить человека на нужное не получается, а на рассказ «от Адама и Евы» времени просто нет, запоминаю только фразу: я видела, как украинцы подорвали вход). Начинают снимать лежачих с брони. Прямо в процессе этого подскакиваю к солдату – рассказывает, что обстановка сложная, сильные обстрелы, и из минометов бьют сильно. Вывозим сколько получается, в первую очередь – женщины и дети. Людей еще очень много. Из-за корпуса БТР появляется командир – отставить никому не нужную в данный момент времени фотосессию и немедленно продолжить разгрузку раненых с другой стороны боевой машины. Эта команда раздается полностью матом, печатного слова нет ни одного. Солдат слушается, и меня больше для него не существует. С противоположной стороны вынимают и вынимают людей – измученных, обессиленных, окровавленных, загипсованных, забинтованных, с аппаратами Илизарова. «Быстрее!» – так же подгоняет командир своих бойцов. Бэтээры уносятся в клубах пыли с таким же негромким и уверенным урчанием, а я еле-еле успеваю на их фоне записать стендап, попытка была единственной.

      Дима проветрился

      Водитель Дима стоит за стеной совершенно протрезвевший, вздрагивая от каждого взрыва, и тихо говорит, практически сам с собой: поехали, пожалуйста. Пишем интервью ждущих на стульях отъезда на микроавтобусах волонтеров. Истории рассказывают страшные. Азовцы, заходя в больницу, сразу предупредили: вы для нас скот, если будете мешать – убьем. Делайте что хотите. Все.

      Люди спустились в подвал. Из врачей осталась только семья Щепетильник – отец, мать и сын, все трое – врачи. Помогали, как могли. Далее дословная расшифровка женщины в розовой куртке (говорит очень эмоционально, срываясь на плач): «Пусть вы прокляты будете, вэсэушники, которые нас якобы защищали! Вы стреляли в нас, сидели на четвертом этаже… Говорите, что вы нас защищаете, да вы стреляли в нас… Пусть вы прокляты будете… Зеленский, если бы ты знал, как они тебя обсирали». (Это уже в сюжет не вошло.) И далее, она же: «Вот, на старости лет…» (Показывает культю ноги.) «Зеленский, пусть твои дети будут в ответе за это за все».

      Все – абсолютно все – рассказывают, что приход наших войск был как глоток свежего воздуха. Добрые и отзывчивые, пришли помогать. Первым делом дали воды, многие не пили вдоволь и нормального качества воды с самого начала событий.

      Кто желает порассуждать об ответственности за все происходящее, знайте, пожалуйста, что в полностью разрушенном городе наши, русские войска встречают как освободителей. Украинцы вели себя как оккупанты и даже хуже. Я объясню. Обычные оккупанты не ненавидят людей