Сказки о рае. Амур Гавайский

худую руку Джона, он вдруг ощутил себя восторженным затурканным провинциалом.

      В этот момент кухню здорово тряхануло, где-то даже упала на пол пустая бутылка.

      – Вот видишь, – снова печально улыбнулся Джон.

      – Не обращай внимания, это меня трясёт, – Саша всё не хотел выпускать руку Джона.

      – Может, пивка? – предложил Джон.

      Они подошли к столу, и Джон разлил по стаканам водянистое питерское пиво из алюминиевого трёхлитрового бидона, того самого, с которым Саша не раз, бывало, ходил за пивом до ближайшего ларька.

      Не спеша выпили.

      – Слышь, Джон, я когда зашёл, я слышал голоса, – кто это?

      – Все наши: Виктор, Джордж и Джимми. Они, видимо, за сигаретами вышли, сейчас вернутся. Мы, вообще-то, тебя позже ждали… – Джон говорил как бы сразу на русском и английском, то есть Саша мог выбирать язык, именно так он всегда и хотел общаться.

      – Джимми тоже здесь? – Саша даже вскочил со стула.

      – Ну, конечно, где же ему ещё быть? – Джон засмеялся, – там внизу?

      По-английски это звучало так: sure, where else can he be, down there?

      – Знаешь, Джон, только ты, я прошу, не обижайся на меня, – Саша сделал паузу и выжидательно посмотрел на Джона, – Джимми не как автор, конечно, а как музыкант, как гитарист, я имею в виду, он… он круче тебя.

      Джон повернулся к Саше и, едва заметно усмехнувшись, произнёс:

      – Мне Джимми то же самое всё время талдычит.

      Оба тут же, как сумасшедшие, загоготали, затем разлили ещё пивка из бидона и даже чокнулись.

      – Джон, можно я ещё спрошу?

      Джон дружески кивнул.

      – А как тут, воще-то, в смысле хорошо?

      Джон опустил стакан и сделался вдруг очень серьёзным:

      – That is, I think, it's not too bad.

      Джон сказал это только по-английски.

      – А мы, вообще-то, – Саша всё не мог подобрать правильного слова, – мы внизу или, – он посмотрел на треснувший потолок, – или всё же…

      Джон грустно вздохнул и посмотрел на Сашу:

      – Трудно сказать, это ты сам должен решить…

      Кухню опять тряхнуло, причём значительно сильнее, чем в первый раз, еле удержали бидон на столе.

      Когда всё утихомирилось, Саша, спросил:

      – Ну, а что сейчас, в смысле – ты и Джорж?

      – Знаешь, Саш, я сейчас больше с Виктором работаю, он очень серьёзный музыкант, быть может, самый серьёзный из всех в вашей питерской тусовке… А Джорж, – Джон вздохнул, – он не простой человек, он больше сам по себе, но отношения у нас очень хорошие… впрочем, ты сам скоро всё увидишь и поймёшь.

      – Я понимаю, он человек религиозный, а ты – нет. Хотя, знаешь, я всё время слушаю «Имэджн», помнишь там – «Нет ада под нами, и над нами только небеса, нет религий…» – вроде всё антирелигиозное, но, ты знаешь, более религиозной музыки на земле я не слышал.

      – Саш, вся музыка религиозная в той или иной мере…

      – Это да, но у тебя она – чисто религиозная. Вообще-то, я в Бога