Ленин жЫв. Ярослав Питерский

хоть солому коси!» – подумал он.

      На столе одиноко стоял пузырёк с бальзамом.

      «Вот тебе раз, о нём-то и забыл! Надо заглотить! Может, отпустит?!» – размышлял Лучинский.

      Достав из буфета стакан, Кирилл вылил содержимое бальзама в него. Густоватая, коричневая жидкость равномерно растеклась. Лучинский хотел было уже выпить всё залпом, как вдруг вспомнил о старухе в скверике.

      «Ёлки-палки… Ведь пакетик ещё какой-то есть…»

      Пройдя со стаканом в комнату мимо сиротливо лежащей на полу телефонной трубки, из которой всё пищал голосок бывшей благоверной, Кирилл достал из брюк синенький кулёк. Разорвав его, он понюхал содержимое, но определить запах не удалось. Нос был заблокирован соплями.

      «А, была не была!» – подумал Кирилл и высыпал порошок в стакан с бальзамом.

      Там всё зашипело и вспенилось. Пошла какая-то химическая реакция. Кирилл решил, что надо подождать, и поставил стакан на пол рядом с трубкой.

      «Шипит так же, как та гадюка…» – весело подумал он и взял трубку.

      – Алло, Кирилл, ты меня слушаешь? Алло!

      – Да, да, слушаю…

      – Так что? Я приеду и заберу оставшиеся вещи?! Хорошо?!

      – Слушай, Вика! Пошла ты на… со своими вещами, водителем, своей мамашей! Приезжай и забирай манатки! И чтоб духу твоего больше не было! Не звони мне больше! Уйди из моей жизни раз и навсегда! – тихо, но уверенно сказал Лучинский.

      На том конце провода, видимо, обомлели. Наступила тишина. Несколько секунд понадобилось Виктории, чтобы переварить данную информацию. Но всё же она пришла в себя и вновь закаркала средними частотами телефонного динамика:

      – Алло, зачем ты так? Ладно, я ведь хотела друзьями расстаться! Но раз ты не хочешь, хорошо, я завтра приду! Будь дома! Пи… пи… пи… – так же неожиданно оборвался голос, как и раздался этот звонок.

      Кирилл тяжело вздохнул и положил трубку в гнездо телефона. Стакан с бальзамом успокоился и перестал издавать шипы и писки.

      «Заварилась смесь…» – Кирилл задумчиво взял стеклянную ёмкость, взболтнув, выпил.

      Первые мгновения он ничего не почувствовал. Жидкость была практически безвкусной. Кирилл улыбнулся и лёг на диван.

      «Сволочь! Кореец обманул всё-таки! Последние деньги, вот дурак!» – думал он.

      Но уже через секунду в голове слегка закружилось. Приятная истома начала исходить откуда-то изнутри тела. Глаза непроизвольно начали слипаться. Кирилл ощутил неведомые ему чувства какой-то уверенной слабости и спокойствия. Всё очень походило на опьянение от гашиша, который не раз Лучинскому приходилось курить во время прохождения срочной службы в Средней Азии.

      Вдруг, словно из тумана облаков, всплыл образ старухи, давшей ему пакетик с порошком. Но бабка не выглядела злой, скорее была больше похожа на престарелую учительницу.

      Глаза её ехидно смотрели на Кирилла…

      – Немного. Я же говорила немного. Сакура, большая доза опасна, – шептала