Спасти красноармейца Райнова. Книга вторая. Играть чтобы жить. Владимир Геннадьевич Поселягин

такой рост норма. Причём достал так, чтобы быть за его спиной и опустил с силой камень на заросший жиром затылок. Тот как сноп рухнул без сознания. Я тут же засуетился. Нож прибрал, вещь отличная, дальше стал всё снимать с него. На ремне только дубинка в петле и всё, внутренняя охрана видимо, им оружие похоже не дают. И правильно делают. Всё снял, даже исподнее. Одну портянку как кляп в рот, вторую нарезал на широкие ленты и связал того. Живой, дышит, без сознания только, мне его допросить нужно. Связал кисти рук и локти, потом колени и щиколотки. Как раз хватило. Дальше стал ожидать, когда очнётся, иногда похлопывая по щекам. Но видимо удар сильный был, до темноты меньше часа осталось, когда тот стал приходить в себя. Зашевелился, замычав.

      Быстро объяснив в каком тот положении, благо русский хорошо знал, выдернул кляп и ножом водя перед глазами, допросил. А у него именины, сорок лет исполнилось. Дома отметил и решил в лагере это сделать, тем более ночная смена была. Дружки ждали. Я успел уже вещмешок осмотреть, горловину развязать. Пять бутылок польской водки «Зубровка», и немудрённая закуска. Два каравая хлеба, кусок окорока в два кило, пучок перьев зелёного лука, три луковицы, чеснока пять, и круг колбасы полукопчёной. Я уже наделал бутербродов, нож помыл, поел аккуратно, остальное прибрал. Хорошая добыча. Теперь главное, лагерь этот, бывший польский военной городок, что немцы под лагерь военнопленных дооборудовали, пристроив лагерь сбоку, сначала польских, теперь советских военнослужащих, то-то часть стен из красного кирпича. Шесть бараков, лечебница седьмое здание, между третьим и четвёртым бараком. Охрана живёт за внешним периметром, в бывших казармах городка. Да всё ясно. Да, землю ту вынутую нашли, не могли понять откуда она, с собаками искали подземные ходы. Не нашли. Видимо тот контур затоптали, не заметили, не копали. Ничего не нашли, но мою пропажу обнаружили, пять других военнопленных за это повесили. За побег. Жаль конечно. Пообещал себе, что за каждого из тех пяти по десять немцев уничтожу. Я ещё с помощью того схему лагеря нарисовал, так что изучал всё. А битюга этого прирезал, не в первой. Мне он живым не нужен. Как стемнело труп вниз по реке отправил, а сам поспешил к тому месту, где подкоп был. Дважды залегал, пережидая пока лучи прожекторов мимо пробегут, видимо часовой что-то заметил, и добрался до места. Пришлось поискать, но сделал это, нашёл где выбрался из лагеря.

      Дальше до самого утра тем и занимался, нырял в туннель, первая «колбаса» плотной земли, где с одной стороны трава, лежала у лаза, а я доставал такую же колбасу, бегом к реке, сбрасывал в воду и обратно, и вот так до рассвета. Кстати, поиски пропавшего поляка не заметил. Решили, что после именин дома уснул? Может быть. До выхода совсем немного осталось, когда всё, решил, что хватит. Укрылся в туннеле и ту колбасу, что рядом лежала, засунул обратно как пробку. Одежда поляка как подстилка, вот и уснул в туннеле. Воздуха до вечера хватит. Кстати, по вещам с него. Велосипед отличная вещь, и бесшумный. Я сначала дважды сам сбегал к реке.