Секретные материалы. Русские файлы. Анна Анатольевна Андронова

ему одну услугу…

      – Услугу?– оживился Артём.– Какую?

      – Не волнуйтесь,– махнул рукой Дубровский.– С моим так называемым воскрешением это никак не связано.

      – Так называемым? Вы не верите, что воскресли? Почему?

      Дубровский отложил ложечку. После минутной паузы он поднял голову и посмотрел на Артёма, будто собираясь что-то сказать, но тут из соседней комнаты донёсся громкий плач ребёнка. Мужчина вскочил и бросился туда. Через пять минут плач стих.

      – Извините, у меня грудной ребёнок. Жена ушла по делам, и мне самому приходится за ним присматривать,– объяснил Дубровский, вернувшись.– Так на чём мы остановились?

      – Вы не верите, что воскресли?– тихо повторил Артём.– Почему?

      Дубровский привстал в кресле и пристально посмотрел ему в глаза.

      – Вот именно,– сказал он, усмехаясь.– Вы тоже не верите.

      Дубровский отхлебнул чаю и захрустел печеньем.

      – Я ж не кликуша какая-нибудь,– продолжил он.– Я полагаю, имела место обычная врачебная ошибка.

      – Расскажите всё по порядку,– попросил Артём.– Как попали в больницу, что было потом.

      Дубровский минуту помедлил, собираясь с мыслями.

      – Самое интересное,– наконец начал он,– я и в больнице-то до этого никогда не лежал. И на сердце никогда не жаловался. Ничего не болело. А тут вдруг инфаркт… Накануне я поругался с моим компаньоном и…

      – Стоп,– перебил Артём.– Теперь подробнее. С каким компаньоном? Почему?

      – Поверьте, это тоже совершенно к делу не относится.

      – Позвольте мне, наконец, решать, что к делу относится, а что нет,– взвился Артём.

      В этот момент ему в голову пришла мысль, что Дубровский вовсе не обязан отвечать на вопросы частного детектива, и он, уже мягче и тише, добавил: «Пожалуйста.»

      Мужчина кивнул.

      – Хорошо. Мой компаньон, Силаев Юрий Викентьевич… адрес говорить?

      – Пока не надо.

      – Силаев Юрий Викентьевич вознамерился заключить один очень крупный контракт. Но мне кое-что показалось подозрительным, и на этой почве мы слегка повздорили.

      – Ясно. Дальше.

      – Ночью я проснулся от боли в груди. Отдавало в руку, лопатку, плечо, даже в нижнюю челюсть. Я то задыхался, то кашлял. Жена вызвала «скорую». Меня отвезли к Попову. Дальше- реанимация, капельница, уколы.

      Дубровский поморщился.

      – А потом я… умер!

      Дубровский грустно посмотрел на Артёма.

      – Вы… вы… видели тот знаменитый чёрный тоннель?– хрипло выдохнул Артём.

      – Нет!

      – Свет?

      – Нет!

      – Ангелов?

      – Нет!

      Артёму стало стыдно за своё излишнее любопытство.

      – Я проснулся ночью,– тихо сказал Дубровский.– Стояла какая-то жуткая, могильная тишина. В палате обычно никогда не бывает тихо: кто-то храпит, кто-то ворочается, в коридоре ходит медсестра,– а тут- ни звука. Потом я почувствовал, как напрягаются мышцы, как они немеют и леденеют. Я хотел позвать на помощь, но, стоило мне открыть рот, как я стал задыхаться. Потом раздался ужасный грохот и вспышка… Больше я ничего не помню.