Зимний эндшпиль. Мария Карташева

нь одной деревушки, но теперь живым напоминанием оставались только дичающие сады. Лес втягивал в себя бывшие посадки, чаща оплетала паутиной низкорослого кустарника культурных собратьев и понемногу подбиралась к новенькому забору, железные штакетины которого ограждали жилые здания, и плотную лесную массу, окружавшую посёлок, разрезала только катившаяся от въездных ворот грунтовка.

       Раннее утро дышало прохладой, новенький словно сошедший с заграничной картинки посёлок ещё дремал и казался чем-то чужеродным в теле тайги, волнами колышущейся со всех сторон. Просвет между деревьями был только перед самим забором, а от леса ограждение отделяла полоска яркой газонной травы и катившийся вниз неглубокий ров, поросший жёлтыми цветами, зато с обратной от въезда стороны взгляду было где разгуляться, здесь ветер вышивал белыми гребешками гладь озера, в погожий день было приятно удить рыбу или кататься на лодке. А сейчас, в рассветный час, отсюда тянулся белёсый, дрожащий язык тумана, серая мгла потихоньку вползала на ровные с гладким асфальтовым покрытием улицы, заглядывала в окна пока ещё пустующих домов, брела за окраину и проваливалась в овраг.

      Эмма вышла из своего дома, привычно огляделась и, свистнув пса, пошла по направлению к бару. Утро расцветало, и первые солнечные лучи уже выстреливали из-за острых верхушек елей. Рядом проскакал и скрылся в сиротливо дрожащем декоративном кустарнике, с трудом приживающемся в здешних погодных условиях, Паскаль. Эмма вспомнила, сколько споров она выдержала, когда предлагала не издеваться над работниками и над ней лично, окультуривая пространство растениями, которые по идее должны были жить исключительно на юге. Но всё было напрасно, и ландшафтные дизайнеры притащили сюда всякие пушистые и декоративные чудеса, к сожалению, облезшие буквально за несколько месяцев и теперь тихо умирающие в кадках и на газонах.

      – Паскаль, прекрати там себе туалет устраивать, они и так не могут свыкнуться с мыслью, что здесь им и подыхать. – зычно крикнула Эмма, имея в виду кусты.

      С аллеи Эмма свернула к шикарному срубу, где сейчас располагался бар, а до этого здесь должен был быть дом управляющего. Но инвесторы умерили неуёмный аппетит наёмного работника и определили, что здесь как раз можно сделать бар, место для ловли рыбы и устраивать для отдыхающих барбекю: ровно за строением открывался шикарный вид на воду, и в озеро врезалась длинная полоса деревянного пирса.

      Внутри заведения уже горел свет, и Эмма подумала, что хозяин этого места, Майк, вообще, наверное, не спит, хотя сонным или уставшим она его никогда не видела. Бармена любил весь обслуживающий персонал, Майк был улыбчивым, много шутил и делал красивые комплименты женщинам, а местные барышни, в свою очередь, любили посудачить, почему бывший американский военный переехал жить в русскую тайгу.

      Толкнув дверь, Эмма глянула на звякнувший над головой медный колокольчик и втянула тёплый аромат выпечки, особенно хорошо получавшаяся у Майка.

      – Привет! Как у тебя дела? – одарил её белозубой улыбкой высокий крепко сложенный мужчина с резкими словно рубленными чертами лица и хорошо сохранившимся летним загаром.

      – Привет. Со вчерашнего вечера не успели поменяться. – намекнула Эмма на то, что они вчера допоздна играли в карты, и она проигралась вдрызг.

      – Кстати, Айван предлагал сегодня отыграться. – лукаво улыбнулся американец.

      – Айвану, его жена Зина отрежет, – Эмма задумалась, – руки, если он не начнёт работать. А у нас к причалу ещё подсветка не подведена. Так что пусть Ваня займётся своими прямыми обязанностями. – женщина поставила на полотно деревянной стойки термос. – Свари мне пару чашек кофе покрепче. Нужно ехать в аэропорт встречать кого-то из гостей. Ладно бы мы уже открылись. – ворчливо заметила она.

      Майк подхватил термос, включил кофемолку и стал набивать нутро рожков пахучим порошком.

      – Ты могла бы заехать в доставку? Там пришли рыболовные снасти. Мне Пит обещал отдать под минимаркет соседнее здание. – сказал Майк, утрамбовывая кофе.

      – А ты с Питом Сергеевичем на бумаге этот договор зафиксировал? – выгнула дугой брови Эмма. – А то он за халявное пиво и не то пообещает.

      – Обижаешь! – улыбнулся Майк. – Мы пили виски.

      Мужчина нажал кнопку, и сразу в две белоснежные чашки поползли смоляные полосы напитка.

      – Хитрец. Всё-таки уболтал? – посмеялась Эмма.

      – Мы с Питом теперь, как это, – Майк щёлкнул пальцами, – вася-вася.

      – Вась-вась. Но к этой ситуации данное выражение не относится. – Эмма улыбнулась.

      – Одного не пойму, – Майк, болтая с Эммой, попутно сортировал салфетки, коктейльные трубочки и расставлял по местам бутылки, – почему о ресторане мы говорили с инвесторами, а насчёт магазина с Питом?

      – Видимо, Петру Сергеевичу эту никому не нужную пристройку отдали на откуп. – проговорила Эмма. – Чтобы меньше присваивал себе общественных денег.

      – Что ты сказала? – спросил Майк, возвращаясь с дальнего края стойки.

      – Я говорю, наверное, так нужно. – громче добавила женщина. – Майк, ты каждое