Тайна Пророка Моисея. Виталий Матвеевич Конеев

и вновь всматривался в белесый воздух пустыни. Чёрные точки увеличивались, выстраивались в длинную колонну, состоявшую из верблюдов. Впереди колонны ехал человек, голова которого была полностью закутана платком. При виде бегущего по склону горы Моисея, всадник ударил плетью верблюда и поскакал навстречу Пророку.

      У подножья горы всадник остановил верблюда и откинул платок с лица. Улыбаясь красивым, юным лицом с золотистой кожей, какая была только у аристократов Египта, он начал следить за Моисеем.

      Едва Моисей увидел юное, красивое лицо египтянина, на котором не было ни одной морщины, как тотчас Пророк ощутил в душе сильнейший взрыв негодования. Египтянин не смел быть таким юным, когда он, Пророк, становился стариком, хотя они знали друг друга сорок лет.

      Моисей с трудом овладел своими чувствами, но, видя, что всадник не сошёл с верблюда на песок, гневно крикнул:

      – Латуш, где твой знак верности мне, твоему господину?!

      Египтянин в ответ рассмеялся и указал плетью в конец каравана.

      – Там ты найдёшь то, что ты ждал. А я вернусь, но не в Хетатон, а в Н. Эхнатона убили. Его место занял Тутанхамон. Он ждёт тебя, Моисей в Н, чтобы ты вновь стал визирем и личным другом Тутанхамона. Что ты ответишь ему, Моисей?

      – Я давно сделал выбор. Он мне указан Богом, – с ненавистью глядя на египтянина, отметил Пророк, готовя в руке нож для удара.

      Он сделал два молниеносных шага к Латушу, чтобы на третьем шаге метнуться вперёд и нанести смертельный удар ножом. Латуш вновь рассмеялся и, резко ударив верблюда плетью, заставил его прыгать в сторону от Пророка. Смеясь, Латуш крикнул:

      – Нет, Моисей, второй раз ты не убьёшь меня!

      – Латуш, написал ли ты мою книгу?

      – Да, но по просьбе Эхнатона, владыки всего сущего и воплощения Озириса, я указал, что твой Бог единственный…

      – У нас четыре Бога.

      – А теперь это четыре имени одного Бога.

      – Как ты посмел, мерзавец?»

      – Твоё право, Моисей, уничтожить книгу.

      – Где она?

      – Там, в конце каравана, – ответил Латуш и вновь указал плетью в конец длинной череды верблюдов. – Я привёз тебе много воды и то, что ты просил у Эхнатона…

      – Молчи, проклятый! – крикнул гневно Моисей и тихо добавил: – Даже пески не должны знать это.

      И он обнажил нож, и вновь медленно шагнул к Латушу, говоря с угрозой в голосе:

      – Ты, Латуш, молчать не будешь.

      Латуш не ответил Пророку потому, что знал его характер, знал, что он, посылая с особым заданием в Египет своего доверенного человека, решил убить его.

      Египтянин перестал улыбаться, глядя сверху вниз на Моисея, который готовился к прыжку. Но египтянин словно окаменел, сидел неподвижно на верблюде и спокойно, безотрывно смотрел на Пророка, который осторожно, едва-едва заметно приближался к Латушу.

      Моисей не чувствовал, что от гнева на египтянина за его юность и красоту, заплевал свою длинную седую бороду, которую он отрастил, чтобы скрыть глубокие морщины на дряблом лице.