Инцидент. Сборник рассказов. Алексей Николаевич Загуляев

Олег парился в бане, она, видимо, и впрямь о чём-то поговорила с псом, потому что теперь тот слушался её так же беспрекословно, как и Олега.

      Запахи в доме стали насыщеннее и острее. В печи исходил паром большой чугунок. В основном от него и исходили новые ароматы.

      Баба Дуся усадила Олега на табуретку прямо перед печкой, а под ноги ему поставила пластмассовый таз с тёплой, красноватого цвета водой. Размахивая, словно веером, плотным пучком травы, женщина встала за спиной у Олега и левую руку положила ему на темечко.

      Успевшее чуть остыть, тело Олега снова стало заполняться теплом. В затылке защекотало, и вскоре эта щекочущая волна добралась до самого живота, разливаясь вширь и выходя уже как бы за пределы его физической оболочки.

      Баба Дуся забормотала какие-то слова на непонятном Олегу языке. Он смог разобрать только «лес», «съем» и «ам». Потом в голове зашумело и помутнело, как в радиоприёмнике, потерявшем сигнал. Будто отдельные кадры из его прошлого замелькали перед глазами: вот живая ещё мама, смеющаяся, глядя на что-то через окно; самый первый день у деда в деревне – сколько Олегу тогда было? Четыре? Или пять лет? Тёплые шершавые руки деда, снова мамин смех, и сорока, севшая на подоконник. Вот разбегаются они с мальчишками по лесу в сгущавшейся темноте, и удаль, смешанная со страхом, оседает где-то внутри живота, подгоняя всё быстрей и быстрей. И потом обрывается в ярком всполохе света…

      В себя Олег пришёл только утром. Он лежал на печи, накрытый вместо одеяла ворохом трав и сухих лепестков, как ему показалось, подсолнуха. Из окна прямо в глаза светило взошедшее над соснами солнце. Из одежды на нём не оказалось даже полотенца. Период вечерней боли, который купировался исключительно трамадолом, прошёл мимо его сознания. Сейчас он чувствовал лишь лёгкое покалывание внизу спины, какое случается, когда начинает заживать рана.

      Он привстал и аккуратно слез с печи. Внизу его уже поджидал Волчок, завихлявший радостно всем своим телом. На лавке лежала одежда. Олег успел в неё облачиться, когда на пороге соседней комнаты появилась со скрещенными на животе руками баба Дуся.

      – Ну вот и хорошо, – сказала она. – Выпьешь чаю, и будем собираться в дорогу.

      – Кар, – в знак согласия каркнул ворон, в этот раз на своём птичьем языке.

      ***

      Когда они уже стояли на краю болота, Олега снова охватила неуверенность. Картина перед ними предстала весьма устрашающая. Неужели по этой топи вообще куда-то можно идти? Олег хотел было спросить, для чего за этим бугуном нужно брать с собой и его, – но промолчал. На нём была поклажа. Перед походом баба Дуся взвалила ему на спину охапку соломы, не такую уж и тяжёлую, но довольно внушительную по габаритам. Для чего нужна солома на болоте, он тоже спрашивать не стал.

      В резиновых сапогах по колено и с длинными палками в руках они двинулись в путь. Волчку было приказано оставаться дома и сторожить кур.

      Олег не помнил, когда ел по-нормальному последний раз. И было удивительно, что сил у него от этой непредвиденной голодовки не становится меньше. Горький пахучий отвар, выпитый утром,