Хирургическое вмешательство. Серена Никки

мнения её мне нужно спрашивать. Много чести. Дура.

      Когда Аня вышла на веранду, у мойки уже стоял Федор, он растирал пенку по тарелкам и аккуратно ставил их стопкой. На стульчике рядом стоял Джеджик, рукавчики его рубашки закатаны выше локтей. Он был маленького роста и не доставал до стола, Федя ему для удобства приставил стул, и младший братишка с удовольствием помогал.

      Один брат напенивал тарелочки, другой аккуратно и медленно ополаскивал по одной в соседнем поддоне, затем так же медленно укладывал их на расстеленном полотенце.

      – Половина шестого утра, – подошла Аня и поцеловала обоих сыновей в щечки, – чего не спите?

      – Утло ялкое, – ответил Джеджик, – я наспался.

      Федя не ответил, только глянул на слегка опухшие глаза матери и отвернулся. Мальчик очень любил свою маму, она для него самая-самая, а приехал отец и обижает ее. Точно знал, что папа заставляет маму плакать и это не в первый раз, и чем старше становился мальчик, тем тяжелее он переживал ссоры родителей.

      – Завтракать сейчас хотите или попозже?

      – Когда все проснутся, – сказал Федя, не отвлекаясь от работы, – все и позавтракаем.

      Джеджик поставил очередную тарелку и сильно кивнул головой.

      – Да, – сказал он, – потом позам-тлам-каем.

      – Ну хорошо, – сдалась Аня, – я тогда побежала, делами займусь. – Анна запрятала глубоко свои переживания и переключилась на дела насущные.

      Когда женщину превращают практически в рабыню, она чувствует себя истощенной, уставшей, но сегодня она поняла, что ничего не изменится в ближайшем будущем, а, возможно, станет еще хуже.

      «Я сильная. Я справлюсь. И никакая я не курица, и не свиноматка. Мои дети, мои сыночки, каждого из них очень люблю, и все будет хорошо».

      Вздохнула немного прерывисто, так как снова комок к горлу поступил, но Аня смогла, наконец, успокоиться и принялась за работу.

      Павел посматривал на суетящуюся в сараях жену и думал. Ему не было стыдно, он однозначно прав.

      «Ни к чему ей это образование. Похвастать разве что дипломом. Типа, самая крутая на селе. Анька это любит, везде свой ум показать. Только тут, в Марьино, ее ум никому не нужен. Все, кто его имеет хоть чуть, давно уже сбежали в Ростов. Ничего», – думал Павел, – «она отходчивая. Подуется, да и успокоится. Придумает себе новую забаву. Вон у нас теплицы еще нет, а Прутковы уже поставили. Моя увидит и тоже загорится. Надо что-то такое придумать, чтобы ей понравилось, только вот что?».

      Аня и Павел полдня работали в одном дворе, но при этом они ни одним словом не перебросились за это время. Павла это угнетало, он не мог долго терпеть обиды жены.

      Жуков вычистил и вывез на компостную кучу весь накопленный за три дня навоз, прошел мотоблоком несколько рядков картошки. При этом все время его голова так и крутилась в поисках жены.

      Аня как заведенная суетилась одновременно везде. Она без устали хваталась за несколько дел одновременно, и, что удивительно, у нее все всегда получалось. Эта