Как писать прозу. Полная версия. Владимир Кочнев

торчала над воротом его засаленного синего кафтана. Руки у него были шершавые, в каких-то рубцах, ногти черные, поломанные, а сабельный шрам на щеке -грязновато-белого цвета, со свинцовым оттенком. Помню, как незнакомец, посвистывая, оглядел нашу бухту и вдруг загорланил старую матросскую песню, которую потом пел так часто:

      Пятнадцать человек на сундук мертвеца.

      Йо-хо-хо, и бутылка рому!

      Голос у него был стариковский, дребезжащий, визгливый, как скрипучая вымбовка [рычаг шпиля (ворота, служащего для подъема якоря)].И палка у него была, как ганшпуг [рычаг для подъема тяжестей]. Он стукнул этой палкой в нашу дверь и, когда мой отец вышел на порог, грубо потребовал стакан рому. Ром был ему подан, и он с видом знатока принялся не спеша смаковать каждый глоток. Пил и поглядывал то на скалы, то на трактирную вывеску. – Бухта удобная, – сказал он наконец. – Неплохое место для таверны. Много народу, приятель? Отец ответил, что нет, к сожалению, очень немного.

      Текст нашпигован деталями и подробностями. Их можно условно разделить на

      описание внешности старого пирата: тяжело ступая; высокий, сильный грузный мужчина с темным лицом; просмоленная косичка, торчащая над воротом засаленного синего кафтана; шершавые руки в рубцах; ногти черные поломанные; сабельный шрам на щеке со свинцовым оттенком.

      описание его манеры себя вести: загорланил, грубо потребовал, стукнул палкой в дверь, пил смакуя каждый глоток, поглядывая то на скалы, то на трактирную. вывеску.

      характеристика героя через речь: здесь имеются ввиду те слова, которыми пользуется герой при разговоре.

      Если вы научитесь оперировать деталями как Стивенсон, вас тоже прочтут миллионы.

      Еще один пример, кусок повести Романа Сенчина «Минус»

      Опять она сидит на подоконнике в картинной позе. Боком так, с ногами. Смотрит на улицу. Правая кроссовка часто и мелко дрожит, в ушах эти «таблетки» от плеера. Слышу шипяще-стучащий ритм спрятанной мелодии.

      Вот шел до уборной, а увидел ее – остановился. Вчера вечером было то же самое… Сидит, согнув свои тоненькие, в узких черных джинсах ноги. Лицо отвернула к окну. Прямые и длинные, какие-то золотисто-каштановые волосы собраны в хвост зеленой бархатной резинкой. Продают такие резинки в ларьках – десятка за пять штук.

      Одна в пустой кафельной коробке бывшей этажной кухни.

      Что она там видит в окне? Знаю наверняка: соседнее крыло общаги, где в желтых квадратиках-окнах опухшие, одуревшие рожи, а внизу – двор столовой, гора гнилых деревянных ящиков, вываренные кости в контейнере, сорокалитровые баки с помоями. Как раз, наверно, сонный грузчик в засаленном синем халате перекуривает… Да нет, черт, какой двор, какие кости?! Темно же там, ночь давно, столовая закрыта, окна почти все погашены – народ спит перед очередным непраздничным днем.

      Да и не смотрит она ни на что, а просто отвернулась от коридора, глаза под веками спрятала. Просто