The Miles club. Тристан Майлз. Т Л Свон

смотрю на подругу сквозь пелену слез.

      – Он по-прежнему с тобой. Он всегда будет с тобой. Доверься ему – пусть за тобой приглядывает. Тебе нужно отпустить его, Клэр.

      Наши взгляды встречаются.

      – Ты не погибла в аварии вместе с ним. Живи, пока можешь.

      Я опускаю голову, смотрю на еду и чувствую, что аппетит внезапно пропал.

      – Я запишу тебя на лазерную эпиляцию во второй половине дня, – подытоживает Марли.

      Снова беру в руки нож и вилку и говорю:

      – Мастерице, пожалуй, придется прорубаться с помощью мачете. Все это время мне хотелось сидеть в кустах и не вылезать оттуда.

      Она хихикает:

      – Да, от зарослей нужно избавиться!

      Я останавливаю машину и смотрю на дом.

      Наш дом.

      Тот, который мы с Уэйдом строили вместе, – тот, в котором планировали вместе состариться.

      Наш маленький кусочек рая на Лонг-Айленде. Уэйд был твердо намерен растить детей в местности, похожей больше на деревню, чем на город. Он сам вырос в Нью-Йорке и всегда хотел, чтобы у его сыновей был большой участок земли, на котором они смогли бы играть в свое удовольствие, когда вздумается.

      Мы купили участок и построили на нем свой дом. Он не бросается в глаза роскошью и дороговизной. Он обшит сайдингом, у него широкая веранда вдоль фасада, к нему примыкает большой гараж, к которому ведет подъездная дорожка, а над ней установлено баскетбольное кольцо. Четыре спальни, две гостиные и большая кухня в сельском стиле.

      В этом весь Уэйд. В те времена мы могли позволить себе что-то подороже и получше, но, когда вопрос о жилье встал всерьез, муж захотел деревенский дом, в котором будет много смеха и детей.

      И у нас все это было.

      Я переношусь мыслями в то раннее утро, когда в мою дверь постучались полицейские.

      «Вы – миссис Клэр Андерсон?»

      «Да».

      «Нам очень жаль; произошла автокатастрофа».

      Следующие часы мучительно ясно врезались в память. В моем сознании они так отчетливы, как будто все случилось вчера: я помню, что́ чувствовала, какие слова говорила, во что была одета.

      Как разрывалось мое сердце.

      Я вижу себя, плачущую над ним в морге, шепчущую его безжизненному телу вечную клятву, убирающую волосы с его лица.

      «Я буду растить наших детей, как ты хотел. Я продолжу то, что мы начали. Все твои мечты я сохраню, они будут жить… даю тебе слово. Я люблю тебя, мой милый».

      Мое лицо сморщивается от слез, и я усилием воли возвращаю себя в настоящее. Нет никакого смысла застревать в воспоминаниях. Давая слабину и позволяя себе вернуться туда, я лишь каждый раз теряю его заново.

      Эта боль никогда не исчезает полностью. Но случаются дни, когда мне кажется, что она вот-вот меня прикончит. Я – лишь пустая оболочка. Тело функционирует, как ему положено, но я едва могу дышать.

      Я задыхаюсь в мире обязательств.

      Выполнение обещаний, которые я дала мужу в первые часы после его смерти, дорого мне обходится.

      Я никуда