Триумфальная арка. Ночь в Лиссабоне. Эрих Мария Ремарк

у него в голове.

      – Приходите как-нибудь вместе с Кэте на чашку чая, – пригласила Дэзи. – По средам у меня почти никого, можем спокойно поболтать. Меня страшно интересуют операции.

      – С удовольствием.

      Равич прикрыл за ней дверь и вернулся.

      – Отменные изумруды, – проронил он.

      Кэте Хэгстрем рассмеялась.

      – Вот такая раньше была у меня жизнь, Равич. Представляете?

      – Вполне. Почему бы и нет? Если сил хватает – прекрасно. Избавляет от многих других забот.

      – А я вот уже не представляю.

      Она встала с кресла и осторожно пошла к кровати.

      Равич внимательно смотрел, как она идет.

      – Это ведь более или менее все равно, как жить, Кэте. Можно и с удобствами, не это важно. Важно, ради чего живешь. Да и то не всегда.

      Она закинула на кровать свои красивые, длинные ноги.

      – Все не важно, – сказала она, – когда столько недель провалялся в постели, а теперь можешь встать.

      – Вам не обязательно здесь оставаться, если не хотите. Можете в «Ланкастер» перебраться, только сиделку наймите.

      Кэте Хэгстрем покачала головой:

      – Нет, останусь здесь, пока не смогу уехать. Здесь я хотя бы избавлена от всех этих Дэзи.

      – Гоните их вон, если будут надоедать. Нет ничего утомительнее болтовни.

      Она осторожно вытянулась на кровати.

      – Вы не поверите, но при всей своей говорливости Дэзи – замечательная мать. Представляете? У нее двое детей, и она превосходно их воспитывает.

      – Бывает, – бесстрастно проронил Равич.

      Она укрылась одеялом.

      – Клиника – все равно что монастырь, – заметила она. – Начинаешь снова ценить простейшие вещи: то, что тебе дано ходить, дышать, видеть.

      – Да. Счастье – оно у нас под ногами. Достаточно просто нагнуться и поднять.

      Она посмотрела на него.

      – Я серьезно говорю, Равич.

      – Я тоже, Кэте. Только простые вещи не обманывают ожиданий. А счастья, его, чем ниже падаешь, тем больше подберешь.

      Жанно лежал на койке, разбросав перед собой целый веер брошюр.

      – Ты почему свет не включаешь? – спросил Равич.

      – Мне и так пока видно. У меня глаза хорошие.

      Брошюры оказались рекламными проспектами протезов. Жанно добывал их где только можно. Мать недавно принесла ему новую партию. Он показал Равичу особенно красочный. Равич включил свет.

      – Это самый дорогой, – пояснил мальчик.

      – Но не самый лучший, – возразил Равич.

      – Зато самый дорогой. Я страховщикам скажу, что мне только такой нужен. Мне-то он вообще ни к чему. Пусть мне только по страховке за него заплатят. Я и деревянной ногой обойдусь, а денежки приберу.

      – У страховщиков свои врачи, Жанно. И у них все под контролем.

      Мальчишка даже сел в кровати.

      – Это что же, они не оплатят мне протез?

      – Оплатят. Ну, может, не самый дорогой. Но деньгами не дадут, проследят, чтобы ты именно протез получил.

      – Тогда я протез