Зов духов. Мара Кроу

Если сесть рядом, наверняка можно будет услышать разговоры, узнать, что нужно, и возвращаться назад. Если на птичьих крыльях сюда можно добраться за двое суток, то верхом это займет куда больше времени, – достаточно, чтобы увести людей. Резкая боль. Птичье сердце пронзила стрела, и он камнем упал на землю.

      – Мы знали, что ты появишься, Видящий, – последнее, что он услышал.

Ома

      Темноту рассеивала лишь одинокая догорающая свеча. Травяной дым, поднимавшийся от пучков в глиняных мисках, отбрасывал причудливую вязь полупрозрачных теней на деревянные стены. Ома наблюдала за этими пляшущими тенями. Нельзя было понять, сколько они здесь находятся, но она знала – очень долго. Через небольшую щель створок она могла наблюдать, как солнце зашло, взошло снова, а сейчас – вновь клонилось к закату. Мышцы саднило, но она заставляла чашу петь. Иногда ее сменяла Рут, а она окуривала комнату травами: по затекшим мышцам ног каждый раз расходилось неприятное покалывание, но это была единственная возможность хоть немного размяться. Вирхо лежал, а его веки подрагивали, будто он видел сон. Ома знала, что отец сейчас далеко, и звук чаши – то, что поможет ему вернуться. А поэтому нужно было продолжать, нельзя, чтобы чаша замолкала.

      Тень от нитей дыма извивалась, завораживала. Наверное, еще немного – и Ома бы уснула, наблюдая за ними. Это было похоже на рябь на поверхности воды, когда бросаешь туда камень. Она пыталась разглядеть в этих дымных нитях очертания животных, как было во время перехода сознания отца в тело ворона, но ничего не происходило. Лишь сизые всполохи, звук чаши и стойкий запах трав, который уже, вероятно, въелся в одежду и волосы.

      Звук удара кровати о стену заставил девушку вздрогнуть, повернуться на источник звука. Тело Видящего било крупной дрожью.

      – Бабушка! – Ома вскрикнула, привлекая внимание старушки, но та уже бросилась к Вирхо.

      – Не бросай чашу! – она подожгла новый пучок трав, принялась водить над его телом. Размеренные звуки чаши разбавлялись стуком кровати и хрипами Вирхо. Из его рта потекла тонкая струйка крови.

      – Проклятье! – Рут выругалась и перевернула его на бок, продолжая придерживать, – вторую чашу, девочка.

      Ома послушно занесла чашу над телом Видящего, пытаясь унять дрожь в руках. Размеренное постукивание, гулкие вибрирующие звуки, смешивающиеся с хриплым дыханием Вирхо. Сквозь пелену подступивших слез Ома видела, как тело отца содрогается все сильнее, изгибается и обессилено обмякает в руках старушки. Рут перевернула его обратно на спину.

      – Бабушка, он?.. – Ома прошептала-прохрипела, сглатывая ком в горле.

      – К чаше! – скомандовала старушка, заставив ее вернуться на место, к своей чаше, и продолжать извлекать звук. Рут поставила вторую чашу на его грудь и водила стиком по стенкам, создавая волны вибрации. Вскоре звук затих.

      – Бабушка? Что случилось? – она переводила взгляд с Рут на отца и обратно. Он дышал, и это позволило немного успокоиться.

      – Я