Врачебные связи. Ирина Градова

до уровня простых смертных! А тут – сразу двое Митрохиных на меня одного…

      – Ма, я дома!

      Дашка вернулась. Как обычно, она ворвалась на кухню подобно цунами и застыла при виде гостя.

      – Даша, ты помнишь Толика Кречета? – спросила я, зная, что если она и забыла, то разговор с братом непременно освежил память.

      – Привет, – сказала дочь, разглядывая синяки на лице парня. – Не ожидала, что ты так быстро оклемаешься, – Влад говорил, тебе здорово досталось!

      – Молодость берет свое, – ответила я за него. – В мои годы процесс выздоровления шел бы куда медленнее!

      – Ма, опять ты про возраст? – застонала Дарья.

      – Кстати, Толик останется на ночь, – добавила я, поймав ее удивленный взгляд. Однако к чести дочери надо сказать, она не попыталась задавать вопросы при госте.

      Я посвятила ее в ситуацию, отправив его спать.

      – Ну, ма, ты даешь! – воскликнула она. Сколько раз за последнее время я слышала этот возглас от разных людей? – Мало тебе своей работы, так ты еще и адвокатом заделалась?

      – Не так уж много у меня работы.

      – Запомни, ма, адвокат в семье – я, и тебе с самого начала следовало обратиться ко мне!

      – Ты, доча, нам не по карману, – покачала я головой. – Кроме того, твоя специализация – уголовщина, а у нас пока, слава богу, до этого не дошло.

      – Дойдет! – убежденно заявила Дарья. – Разве Толя не собирается подавать в суд за избиение?

      – У него сейчас других дел по горло.

      – Ну да – спускайте этим неандертальцам побои, ждите, пока убьют! – уперев руки в бока, фыркнула она. – А потом ищем справедливости, а ведь можно было решить дело без смертоубийства.

      – Хорошо, что ты предлагаешь?

      – Во-первых, подать заявление на охранников «Фармаконии». Во-вторых, я могу от лица пострадавших встретиться с Митрохиным и попробовать договориться о компенсации – в их положении эти деньги не будут лишними.

      – Зачем тебе это надо, Дашутка? – спросила я. – Не твое же поле деятельности?

      Зная дочь, я догадывалась, что у нее имеются причины делать такое щедрое предложение, но мне хотелось знать их, прежде чем подписывать на это Толю и его друзей.

      Откинув длинные серебристые волосы за спину движением, достойным Шэрон Стоун в «Основном инстинкте», она ответила:

      – Ну, мам, дело обещает быть громким, понимаешь? Все станут о нем говорить, возможно, по телику покажут репортаж… Адвокату нужен пиар!

      – Разве тебе его не хватает?

      – Одно дело – отмазывать от тюрьмы уголовников и подпольных авторитетов, и совсем другое – выступить на стороне справедливости!

      – Какая же ты корыстная, дочка! – в ужасе выкатила я глаза.

      – Все это, – она картинным жестом обвела гостиную, где мы сидели, – приобретено на эту самую «корысть», не забывай! Кроме того, какая разница, если вопрос будет решен и пострадавшие получат, что причитается? Разве плохо, если и адвокату достанется немножечко хорошего пиара? Заметь, если мы проиграем, я не возьму ни копейки. Но мы выиграем!

* * *

      Признаюсь,