Саблями крещенные. Богдан Сушинский

еще что за ворон? – насмешливо прищурилась графиня, остановив коня и таким образом заставляя рыцаря как можно дольше приближаться к ней. – Ну, что ж, горделив. Еще не стар, лет, эдак, под тридцать пять. И присматривается так, словно выехал на смотрины невесты».

      – Что скажете, рыцарь де Лумель? – вполголоса спросила Диана приблизившегося к ней шевалье.

      – Я не знаком с этим рыцарем.

      – Это уже ясно.

      – Возможно, он и является владельцем замка, но…

      – Когда я спросила: «что скажете?», мой недальновидный, то имела в виду отнюдь не ваше знакомство с этим господином, досточтимый шевалье.

      – Честь имею приветствовать вас в своих владениях, – молвил тем временем черный рыцарь, останавливая своего вороного напротив графини. – Я, маркиз де Норвель, приглашаю вас в замок.

      – Вас словно бы предупредили о моем прибытии, маркиз, – призывно улыбнулась графиня одной из тех своих ослепительно-подбадривающих улыбок, которая способна сбить с толку кого угодно.

      – Если вы – графиня де Ляфер, – счел необходимым уточнить маркиз, – то можете считать, что предупредили.

      Графиня даже приоткрыла рот от удивления, но, так ничего и не сказав, растерянно облизала ярко очерченные губы кончиком языка.

      – Вот уж не знала, что весть о моем передвижении по департаменту Рона разносится со столь непостижимой быстротой, словно речь идет о поездке папы римского.

      – Перед папой римским ворота местных замков открывались бы куда медленнее, а некоторые так и остались бы запертыми, – спокойно заверил ее де Норвель.

      Грубоватое загорелое лицо его трудно было назвать красивым, однако оно хранило в себе печать чего-то бывалого и мужественного, что непременно привлекает женщин, особенно если они успели свыкнуться с мыслью, что красота мужчин заключена вовсе не в их… внешней красоте.

      – Уж не знаю, что вам успели сообщить о моем путешествии к южным берегам Франции, но признаюсь, маркиз, у меня не было намерений останавливаться в вашем замке. Еще только утро, а значит, в течение дня мы успели бы проделать немалый путь. Так что, право…

      – Мне прекрасно известна цель вашего путешествия, графиня де Ляфер, – довольно сухо заверил ее маркиз. – Куда бы ни направлялся путник в наших краях, дороги его так или иначе приведут к моему замку. Прошу, – указал он шпагой на ворота замка.

      «Что ж, будем считать, что это к лучшему, – взглянула графиня на черный зев ворот. – Если маркизу известна моя цель, то очень скоро выяснятся и его собственные цели».

      – Я права, Кара-Батыр? – спросила она так, словно все, о чем только что подумала, было произнесено вслух.

      – Иногда гостеприимство страшнее откровенной вражды, – ответил тот по-татарски, зная, что графиня сумеет понять его.

      – Зато я не помню случая, чтобы вражда показалась мне страшнее гостеприимства, – медленно подбирала татарские слова Диана де Ляфер.

      И оба воинственно