Посмотреть со стороны. Наталья Сарычева

навстречу Розе.

      − Что случилось? − испуганно спросила она ее.

      − Ногу подвернула! − захныкала девушка. − Здесь дорога неровная, ни как в городе.

      − Горе ты мое луковое! − вздыхала бабушка. − Пойдем, тебе отлежаться надо.

      Роза отлеживалась несколько дней. Бабушка ухаживала за ней: кормила, поила, но работенку подкидывала: то картошку почистить, то погладить − сидя ведь тоже можно.

      Вскоре нога зажила, и Розе предстояла новая работа. Приехал дядя Витя, мужчина среднего роста, с щетиной и длинными, как у девушки, ресницами, такой же шустрый и работящий, как бабушка. Он привез много рыбы и сказал, оставив ведро с рыбой: «Чистите!»

      Теперь бабушке и внучке предстояло очищать рыбу от внутренностей и тщательно промывать ее. За рыбой последовали грибы, которые нужно было тоже чистить и распределять, какие на жарку, какие на сушку, мариновку. За грибами последовали веники, то есть привезенные дядей березовые ветки, которые надо было умело складывать в веники и завязывать их веревочкой.

      Городская девушка Роза, непривыкшая к деревенской работе все чаще вздыхала, охала да ахала и так утомилась за все эти дни, что даже уже не сидела в соцсетях, как раньше.

      Спустя месяц проживания в деревне Роза уже не походила на городскую модную девушку. От маникюра не осталось и следа, волосы всегда убраны в хвост или косичку, она забыла на время о макияже и каблуках, шортах и коротких футболках.

      Как-то раз бабушка разговаривала по телефону со своей сестрой, которая приглашала ее в соседнюю деревню на сенокос. Услышав это, Роза чуть не свалилась со стула, а после окончания разговора, умоляюще глядя на бабушку, сказала:

      − Бабушка, можно я не поеду на сенокос?

      Бабушка долго молчала, потом улыбнулась и ласково сказала:

      − Можно, Роза, можно…

      Потерявшиеся во времени

      Троллейбус остановился у Ладожского вокзала. Открылись двери. Одни пассажиры выходили, другие, наоборот, заходили. В заднюю дверь, озираясь по сторонам, вошли три пожилых мужчины славянской внешности с большими матерчатыми рюкзаками на спине. Шапки-ушанки обрамляли их головы, а старенькая одежда, хоть и заплатанная, была чиста. Мужчины неуклюже примостились на свободные места. Один из них сел напротив девушки в вязаной шапочке и в сером пальтишко с белым пушистым воротничком. Он посмотрел внимательно на девушку, сощурил глаза и спросил:

      − Это какой город?

      Девушка удивилась, округлив глаза.

      − Санкт-Петербург, − уверенно сказала она.

      − Э, нет! − воскликнул мужчина, и улыбка озарила его широкое морщинистое лицо. − Это Ленинград.

      Девушка помахала головой и произнесла:

      − Сейчас этот город имеет название Санкт-Петербург. Его еще сам Петр Первый основал в 1703 году. И назван он в честь святого апостола Петра.

      − Ты не права, − настаивал мужчина, − Он не может быть Петербургом. Я, когда родился, был Ленинград.

      − Да, раньше был Ленинград, но город переименовали