Несмеяна. Марина Кравцова

спокойно сидел в глубоком мягком кресле, не проявляя ни робости, ни излишней развязности. Изящный классический стиль, в котором выдержана обстановка нашего дачного коттеджа от веранды до мансарды, кажется, ничуть его не впечатлил. А вот свежезаваренный чай Ивану явно понравился. Он смаковал его, делая небольшие глотки.

      – Отличный чай, спасибо. Малиновый? А вас я, получается, знаю. То есть не лично, конечно, я уверен, что раньше мы не встречались. И все же…

      Он не договорил, но я ни о чем не спросила. Выглянула на улицу. Восток уже разгорается, ночь идет на убыль. Такая интересная ночь…

      И я заговорила о том, что меня волновало больше всего.

      – Значит, вы знаете, что я из тех, кого называют затронутыми Запредельем? Я ношу фамилию мамы, а вот про отца мне никто ничего не рассказывал. Но я чувствую близость волшебства и иногда начинаю воспринимать мир как-то иначе. А это верный знак. И еще у меня есть некоторые… особенности.

      Иван кивнул.

      – Все зовут вас Несмеяной. Фамилия ваша – Вольская, и по материнской линии вы в родстве с правящей династией. О вас иногда пишут в журналах.

      – В разделах сплетен и скандалов?

      – Ну… да.

      – Я такое не читаю. Но представляю, что пишут.

      – Я почитываю, каюсь. И видел ваши фотографии. Они отпечатались у меня в памяти. Такой образ… несовременный. Хрупкая и словно вся в серебре… когда я увидел вас сегодня впервые, то сразу узнал. И подумал – вам очень идет лунный свет.

      Красивые слова, но я почувствовала, как внутри меня затухает огонек. Самый первый, быть может, разгоравшийся в душе…

      – Вы оригинальны, Иван, – я сама поразилась, насколько тускло прозвучал мой голос. – Другие сразу приступают к главному – как бы между прочим начинают рассказывать анекдоты и забавные, как им кажется, истории. Вы хотя бы начали с лирики…

      Он не обиделся и не смутился. Просто посмотрел на меня долгим ясным взглядом и задумчиво кивнул.

      – Вы не верите в искренность добрых слов. Да, в статьях говорилось о… как это назвать? Поверье, что ли? В общем, утверждают, что тому, кто сумеет вас рассмешить, вы сразу же отдадите сердце.

      – А еще переписанную на меня недвижимость и банковский счет в придачу.

      – Но ведь это глупости.

      – То есть?

      – Глупо верить в такое и навязывать девушке свое общество. Вы прекрасны, но, честное слово, за моими словами не кроется никаких расчетов. Ну, иногда меня действительно заносит, как вы сказали, в лирику.

      Огонек, потухший было, снова начал разгораться – вместе с любопытством. Так что же ему все-таки нужно?

      – Хорошо, верю. Но ведь я до сих пор не знаю – а зачем, собственно, вы здесь?

      – Честно? Я и сам этого не знаю. И несмотря ни на что, боюсь, что в мою историю вы не поверите.

      – А вы попробуйте, расскажите. Надеюсь, это будет не «забавная история»?

      Иван снова улыбнулся (как же мне нравится его улыбка!).

      – Мне-то точно весело не было, во всяком случае поначалу. Тут такое дело…

      Он вновь сделал большой глоток