Аз Фита Ижица. Часть I: Прогулка по висячему мостику. Книга 1: Золотистый свет. Екатерина Трубицина

Аристарх Поликарпович.

      – Я – дизайнер.

      – А в какой фирме работаете?

      – Ни в какой. Я – «свободный художник». Сама по себе.

      – Как интересно. А где Вы учились?

      – Как дизайнер – нигде, а как художник – училище, потом Академия.

      – О-о!

      – Правда, не окончила.

      Откуда-то появились Зив и Лоренц. Зив уселся напротив Иры и положил ей голову на колени, а Лоренц устроился на диване сбоку, протиснув свою голову на оставшееся от головы Зива место.

      – Какое чудо! – воскликнула Ира и стала гладить их.

      Зив довольно урчал. Лоренц мурлыкал.

      – Понравилась? – спросил Аристарх Поликарпович у пса и кота.

      Зив и Лоренц подняли головы с Ириных колен и кивнули.

      Ира рассмеялась и продолжила их ласкать.

      – Мои нежности они с меньшим удовольствием принимают, – многозначительно заметил Аристарх Поликарпович. – Кстати, Ирочка, а не могли бы Вы взглянуть на одну картину.

      – Взглянуть могу, но если Вы ждёте от меня искусствоведческого анализа, Ваши чаяния напрасны. Я не сильна в этом.

      – Вот и замечательно.

      Аристарх Поликарпович на минуту вышел и вернулся, держа в руках обещанное произведение.

      Сердце Иры бешено забилось. Глоток воздуха, пойманный открытым ртом, потерялся где-то в лёгких. Она, с трудом переводя дыхание, спросила:

      – Откуда она у Вас?

      – Мне её подарили. Но что Вас так взволновало? – спросил Аристарх Поликарпович, окидывая Иру цепким взглядом.

      – Это – моя работа, – как в полусне проговорила Ира.

      – По-моему, Вы, Ирочка, гениальный художник.

      – В связи с некоторыми обстоятельствами моей личной жизни я поклялась себе больше никогда не заниматься всерьёз живописью. Теперь я – дизайнер.

      – Ирочка, я, безусловно, не искусствовед, но, по-моему, Вы просто обязаны начать писать снова.

      – Спасибо, очень приятно, – улыбаясь, произнесла Ира и протянула предмет своего творчества Аристарху Поликарповичу.

      – Скажите, – начал он, беря картину из её рук, – эта работа значит для Вас что-то особенное?

      – Да. Эта – самая последняя. Я написала её за одну ночь. Хотела потом забрать из салона, но, когда пришла, мне торжественно вручили целую кучу денег и радостно заявили, что все работы проданы. Честно говоря, я тогда расстроилась из-за неё. Не ожидала, что вновь увижу.

      – Если она так памятна для Вас, возьмите! – Аристарх Поликарпович протянул ей картину.

      – Нет, нет! Что Вы! Это уже прошлое.

      – Что ж, тогда она останется со мной.

      Аристарх Поликарпович отнёс картину на место.

      – Знаете, для меня она тоже многое значит, – сказал он, вернувшись.

      Ира продолжала гладить Зива и Лоренца.

      Игорь Афанасьевич с изумлением наблюдал за ней. Такой он её никогда не видел. Казалось, будто она светится изнутри.

      – Ирочка, – голос Аристарха Поликарповича вывел Иру из оцепенения, – я, властью данной мне моим почтенным