Ничья. Ирина Мартова

просят. А когда же благодарить за полученное? Когда же придет время войти в храм не с просьбой, а с благодарностью? Надо же и спасибо вовремя сказать. Это важно помнить. Вот ты и не забывай почаще произносить «Слава Богу за все», и душа твоя улыбаться будет. И дела станут спориться.

      Став значительно старше, Елизавета все чаще вспоминала своих, как она говорила, духовных родителей – отца Леонида и мать Серафиму. Они дали ей столько любви, научили всему, что сами знали, не принуждая и не потворствуя. Умели и строго пресечь, и нежно приголубить. Когда два года назад не стало матери Серафимы, Елизавета на неделю уехала в родной монастырь, где до сих пор монашествовала Маруся, любимая подруга и названая сестра. Они, обнявшись, долго и горько оплакивали свою тяжкую утрату.

      Задумавшись, Елизавета не услышала, как хлопнула входная дверь. Вздрогнув от неожиданности, она выглянула из кухни. У порога стояла девочка с белыми, словно льняными, волосами. В руках держала миску, накрытую полотенцем.

      – Здравствуйте. Вот дядя оладьев напек, велел вам отнести. Попробуйте.

      Елизавета, вспыхнув от радости, подошла к смущенной девочке.

      – Лиза, как я рада, что ты пришла!

      – А я уже приходила сегодня, – девочка покраснела от удовольствия.

      – А я знаю, мне баба Марфа рассказала. А что ж ты так рано пришла? Я же в школе до трех-четырех часов.

      – Просто так. Скучно было дома.

      – Ну, давай, проходи, – Елизавета обняла ее за плечи. – Какой твой дядя молодец. Надо же, и оладьи умеет печь.

      – А он все умеет, – вдруг гордо подняла голову Лиза. – Он и суп нам варил, и кашу, и картошку жарил.

      – Да ты что? – захохотала Елизавета. – Ну, если даже картошку жарил, тогда, конечно, он лучше всех! Ну, пойдем, пойдем. Умница, что пришла. А я ведь еще даже и не обедала. Вот мы с тобой вместе сейчас и сядем. И борща поедим, я вчера варила, и оладьи ваши попробуем, да?

      – Пойдемте, – Лиза, осмелев, улыбнулась.

      Они весело болтали, ели с удовольствием, им было хорошо и уютно вдвоем. Елизавета, отодвинув тарелку, усмехнулась.

      – Знаешь, я живу одна, и одной мне неплохо, я привыкла. А когда ты пришла, мне еще лучше стало. Вот что значит хорошая компания.

      – У вас нет никого? Ни детей, ни мужа? – удивленно взмахнула ресницами девочка.

      – Совершенно верно. Ни детей, ни мужа. Хотя, это как посмотреть: я работаю в школе, и детей у меня много, мужа нет, но есть подруги.

      – А где они, подруги?

      – Одна вон, за плетнем. Ты с бабушкой Марфой уже познакомилась, так вот Ольга, моя подруга, ее невестка.

      – А вторая?

      – А вторая, Маруся, живет в монастыре.

      – Да? – испуганно прошептала девочка. – Ее там закрыли?

      – Ну, что ты! Нет, конечно, это же не тюрьма. Она монашенка, но путь свой выбрала сама. Главное ведь знаешь, что? Свобода выбора. Понимаешь? Ты можешь быть кем хочешь. Заниматься чем угодно. Только должна сама выбрать