Ничья. Ирина Мартова

Я – Арсений, а вас как зовут?

      Марфа, довольно хмыкнув, протянула ему маленькую сухонькую ладонь.

      – Марфа я. Вот тут живу, – она ткнула палкой в сторону своего дома. – Так я не пойму, чего, Арсений, ты тут сидишь? Ждешь, что ль, Лизу?

      – Я, бабушка, Елизавету вашу люблю, – сам не понимая, почему, вдруг признался он этой древней, испещренной морщинами женщине. – А она меня – нет.

      Марфа, обожающая сенсации, оторопела.

      – Да ты что! Вот это новость! А Лиза-то знает? Лизавета, такая у нас! Гордая, неприступная, серьезная. Ты, парень, ее не кори. Она девка умная, знает, что делает.

      – Гордая – это точно, – вздохнул Арсений.

      – Ты крепись, – Марфа сочувственно похлопала его по плечу сухонькой ладошкой. – Не раскисай! А чего здесь сидишь? Не пускает в дом?

      – Нет. Не пускает. И даже не разговаривает.

      – Ну? – изумилась старуха. – Надо же! Сильна Лизавета! Ну, сиди, милок, сиди, что ж делать. У каждого своя планида. Может, чего и высидишь. Тут уж как карта ляжет, Лизавета у нас с характером. – Она пошла прочь и, обернувшись, подмигнула мужчине. – Ежели пить-есть захочешь, крикни. Вынесу.

      С тех пор баба Марфа стала звать Арсения не иначе как «твой».

      – Нынче твой приезжал, – докладывала она Елизавете. – Сидел в машине. Смурной такой. Жалко, Лизок, его.

      Другой раз усмехалась:

      – Твой упорный. Часа три под домом просидел, пока ты не показалась. Вот мужик! А ты, Лизок, чего его гонишь? Смотри, какой видный человек!

      Ольга, слушая их препирания, только посмеивалась, но однажды тоже не выдержала:

      – Лиза, а ты почему его даже в дом не пригласишь? Нехорошо. Чаю бы предложила. Воды-то не жалко.

      – Не хочу, – Елизавета отвернулась.

      – Я никогда не спрашивала, а теперь спрошу, – не отставала Ольга. – Ты мужчин, что ли, боишься? Не доверяешь?

      – Я их знаю гораздо лучше, чем ты, – горько усмехнулась Елизавета. – Учителя хорошие были. И новых мне не надо. Поняла?

      – Нет, – честно призналась Ольга. – Расскажешь?

      – Не сейчас. Когда-нибудь обязательно.

      С того январского месяца много воды утекло. Пролетел вьюжный февраль, закончился нелюдимый март, проскочил непоседливый апрель.

      Арсений, так и не добившись внимания Елизаветы, приезжал и приезжал в село. Теперь уже, правда, значительно реже. Но если его долго не было, баба Марфа, бдительный часовой, начинала настойчиво теребить Лизу.

      – Лизок, что-то твоего давно не видно. Жив он хоть?

      – Да откуда ж я знаю? – пожимала плечами Елизавета.

      – Вот и плохо, что не знаешь. Хороший мужик на дороге нынче не валяется! А ты разбрасываешься. И так вон сорок лет, а все одна да одна. А он – майор! Мужик что надо. И защитит, и поддержит, и залюбит до смерти! Ты подумай, Лизок!

      Ольга, услышав это «залюбит до смерти», фыркнула:

      – Господи, а это вы откуда знаете?

      – Что ж я, по-твоему, молодой не была? – обиделась Марфа. – И на сеновале с мужиком не кувыркалась?

      Ольга