Фейрум. Дарья Райнер

расстояние нескольких сантиметров. – Маленькие такие штуки, сияют изумрудными огнями. Видела?

      – Чашку поднимите. – Она указала пальцем. – Только не изумрудное оно, а янтарное.

      Игнас освободил «водоросль», и та вспыхнула, разрослась до размеров лампочки и взмыла в воздух, шевеля многочисленными щупальцами.

      – Оно и летать умеет? – Липа округлила глаза, перестав всхлипывать.

      Это уже не смешно.

      – Он, – поправил Игнас. – Эта особь – еще малыш и потому пестрит желтыми оттенками.

      Актиния вспорхнула к нему на плечо и зарделась солнышком.

      – А, ну теперь понятно.

      – Правда?

      – Нет! Ничегошеньки не понятно! Воронки какие-то, анемоны всякие… Он ведь не из моря?

      – Анимоны. Через «и». От латинского anima – «душа». В других мирах их называют по-разному, но мне нравится такой вариант – отражает суть. Видишь ли, эти создания влияют на человеческие эмоции – будят в душе самое важное. То, что необходимо человеку прямо сейчас. Радость, стремление к мечте, порой даже желание жить…

      По лицу Игнаса пробежала тень. Анимон задрожал и, оттолкнувшись от «насеста», приблизился к сидящей на кровати Липе. Сердцевина, скрытая за венчиком щупалец, побледнела, замигала лимонными вспышками.

      – И что это значит?

      – Он извиняется, – ответил Игнас, пожав плечами, – за то, что заставил плакать.

      – Так это из-за него…

      Ну конечно! Липе полегчало. Не могла она сама так расклеиться.

      – Юным особям редко удаются чистые эмоции – те, что связаны в сознании с определением счастья. Они действуют импульсивно и порой грубо: представь, каково рубить нитку топором вместо того, чтобы разрезать ножницами. Но суть от этого не меняется – они дают то, что тебе нужно.

      Игнас понизил голос и добавил:

      – Не знаю, что именно он вытянул из тебя, но… Мне жаль.

      Липа отвела взгляд. Многие так говорят, когда узнают. Как правило, им не жаль. Простая форма вежливости. Однако в голосе Игнаса звучало нечто похожее на искренность. Меняло ли это ситуацию? Нет.

      Он по-прежнему был чужаком на острове – странным, пришедшим непонятно откуда. Липа не желала вникать в его объяснения, обрушившиеся на нее волной. Хотелось закрыть глаза и проспать, не видя снов, до самого утра.

      – Уходите, пожалуйста. Забирайте своего анимона, раз вы за ним пришли, – передайте заодно, что я на него не сержусь, – и уходите. Только через дверь на этот раз.

      Липа зевнула. Вместе со слезами ушли последние силы. Слишком много впечатлений для одного дня. Она не могла сопротивляться сну, как не могла до этого бороться со слезами.

      – Спокойной ночи, Филиппина.

      Он протянул ей подушку, уже не опасаясь, что Липа снова ударит. Выключил настольную лампу быстрым щелчком – как-то слишком по-хозяйски – и, не говоря больше ни слова, вышел. Анимон мигнул напоследок и юркнул в щель между створкой и дверным косяком.

      «Только бы Вита не разбудил…» Мысль показалась далекой и глухой, как звук, с которым закрылась входная дверь. Игнас ушел.

      Натянув одеяло до подбородка,