Возмездие Сандокана. Возвращение Момпрачема. Эмилио Сальгари

пробормотал он, растерянно глядя на Сандокана.

      – Так сколько озерный раджа пообещал тебе за слежку в надежде расстроить мои планы?

      – Озерный раджа? – пролепетал пленник.

      – Да, раджа с озера Кинабалу. Белый, который вот уже много лет неизменно занимает трон, принадлежавший моим предкам. Наверное, он решил, что я отказался от идеи отомстить за смерть отца, матери, всех моих братьев и сестер. Если бы не этот проходимец, сбежавший из английской тюрьмы, свергший с престола моего отца и с помощью каких-то дьявольских ухищрений поднявший против него озерных даяков, я бы не сделался самым знаменитым пиратом Момпрачема. Понимаешь, о чем я толкую, Насумбата?

      – Почему ты ждал так долго? Я был мальчишкой, когда белый раджа истребил всю твою семью.

      – Сил не хватало.

      – Но ты же давно стал грозой малайских морей! Сам султан Варауни бледнеет при звуке твоего имени. Разве не ты одолел Джеймса Брука, могущественного правителя Саравака?

      – Откуда тебе это известно?

      – До нас время от времени доходили слухи о твоих похождениях.

      – И приносили их, конечно, соглядатаи, разосланные озерным раджой по всему побережью, включая Лабуан? Знаю, он неотступно следил за мной. Наверняка и англичан на меня натравил, чтобы я потерял свой остров.

      – Мне это неведомо, Малайский Тигр, – сказал Насумбата, однако его лицо помрачнело еще больше.

      – Так сколько тебе заплатили за слежку?

      – Господин, ты ошибаешься на мой счет.

      – Отпираться бессмысленно. Тебя выдал тот забытый лист. На нем было записано, сколько у меня людей, сколько кораблей и даже имя моего друга Янеса. Судя по всему, ты подслушивал наши разговоры, а при первой же возможности дал деру, торопясь с донесением к хозяину.

      – Никто не докажет, что знаки на листе вырезаны моей рукой.

      – Ни морские даяки, ни малайцы такой письменностью не пользуются, а из сухопутных даяков ты был у меня один. Кроме того, Тигрята Момпрачема верны мне душой и сердцем, никто из них не совершил бы подобного предательства. Ты видел своими глазами, как они меня любят. Для них я – бог войны, а не простой человек.

      Раненый вновь скривился, но тут же опомнился и твердо произнес:

      – Повторяю, ты ошибаешься, господин. Я оставил бухту Радости лишь потому, что затосковал по родине. Море, увы, оказалось чужим даяку с суши. Я не могу жить без лесов и своей скромной хижины. А ту записку написал кто-то другой.

      – Где находится твоя деревня?

      – Далеко, очень далеко отсюда, в глубине бескрайних лесов, протянувшихся за большим озером.

      – Выходит, тебе известна дорога на Кинабалу.

      – Там нет дорог.

      – Ну, это понятно. Однако же ты сумеешь отвести нас к озеру через джунгли?

      Пленник взглянул на него с прищуром, помолчал, а затем произнес:

      – Сумею, если оправлюсь от раны. Но туда возможно провести только небольшой отряд.

      – Почему?

      – В