Основы человечности для чайников. Екатерина Шашкова

вздохнула, в этот раз скорее устало. «Как же я задолбалась висеть здесь, поджидая жертв! А когда наконец-то нашла хоть одного подходящего ребенка, он замахнулся на меня пакетом, а потом отказался бояться волков», – сквозило в этом вздохе.

      Воздух посветлел, развалины, земля и лес вернулись на свои места. Сгусток тумана тоже вернулся, но теперь он выглядел бледным и потрепанным, словно попытка воздействовать на Людвига выпила из него все силы.

      Его было жалко, как выброшенную игрушку или попавшую под дождь бесприютную собаку. Его хотелось пожалеть, но как жалеть клочок воздуха?

      Людвиг погладил дымку рукой. Снова ничего не почувствовал, но почему-то решил, что все делает правильно. Мама учила помогать людям. И нелюдям. А непонятной сущности совершенно точно требовалась помощь.

      – Как тебе помочь? Объясни. Расскажи, что случилось. Ты не можешь говорить, но умеешь насылать иллюзии. Покажи через них, и мы вместе придумаем, что делать дальше.

      На некоторое время бледное облачко неподвижно зависло в воздухе, словно не веря услышанному, потом встрепенулось и будто слегка потемнело. Глаз у него не было, но Людвиг явственно ощущал вопросительный взгляд.

      – Я не вру. Я правда хочу знать, что ты такое и как тебе помочь, – сказал он.

      Облачко медленно, но верно наливалось свинцовой темнотой, становясь все больше похожим на грозовую тучку. Маленькую, словно мультяшную, совсем не страшную тучку.

      А потом в ушах Людвига загрохотал совсем не мультяшный гром, а перед глазами возникло нечто странное.

      Это была не полноценная иллюзия и не статичная картинка, скорее, поток образов и ощущений. Как отдельные кадры, выхваченные из киноленты, только не на экране, а вокруг Людвига, будто он сам находился в центре истории и был ее главным героем.

      Мрачные закоулки старинной крепости. Холодные каменные полы, сквозняки, завывание ветра в каминных трубах. Полумрак и неясные тени на стенах.

      Девушка в длинном тяжелом платье торопливо идет по коридору, почти бежит. Боится того, что скрывается во мраке, и не знает, что тем самым привлекает беду.

      Ее ножка в изящной парчовой туфельке наступает на клочок темноты, расстелившейся по полу. Мгновение – и тьма накрывает девушку с головой.

      Еще мгновение – и выплевывает обратно: насмерть перепуганную, дрожащую, с седыми прядями в волосах.

      Тьма сыто урчит и отправляется на поиски новой жертвы.

      Влюбленные, ищущие укромное место для встречи. Дуэлянты и забияки. Слуги. Строители. Воры. Заблудившиеся в коридорах дети.

      Особенно дети. Такие любопытные, такие пугливые, такие вкусные. А главное – совершенно безобидные, ведь взрослые никогда не относятся всерьез к детским страхам.

      Впрочем, взрослыми тоже можно подкрепиться.

      Тьма не щадит никого.

      Тьма сыта и счастлива.

      Тьма не убивает. Убьешь – наешься один раз до отвала, а потом будешь голодать. Не лучше ли пить страх понемногу, пробовать разные его вкусы, подбирать меню под настроение? Не лучше