Леопольдштадт. Том Стоппард

Эмилия?

      Бабушка. Можно, когда ты закончишь наряжать елку. Мы только ради вас ее и ставили, маленькие паписты.

      Вильма. Эмилия, Эрнст – протестант.

      Бабушка. В любом случае он был хорошим еврейским мальчиком, который много о себе возомнил. Если бросать каштаны через Дунайский канал, то в десяток таких попадешь.

      Салли возвращается к елке.

      Гретль (Еве). Потом поможешь мне в этом деле?

      Яна. Роза, кто тебе разрешил есть украшения? Я все видела, милочка!

      Роза. Я только лизнула.

      Якоб. Мам, смотри, у меня звезда для верхушки. Я хочу сам ее надеть, Яна.

      Яна. Тогда держись за меня.

      Якобу приходится залезть на стул, чтобы дотянуться до верхушки елки. Герман снова отбрасывает брошюру.

      Людвиг (Эрнсту). Истерия, невроз… чем современней диагноз, тем больше лечение напоминает древнее жречество. Так что да, толкование сновидений – почему бы и нет?

      Эрнст. Но у него нет ни связей, ни последователей. Он бы давно был экстраординарным профессором.

      Герман подходит ближе и прислушивается.

      Герман (Эрнсту). Ему надо ехать в Аргентину. Его там на следующий день сделают профессором.

      Эрнст. Почему в Аргентину?

      Герман. Или в Африку. На Палестину нет никакой надежды, пока там правят турки. Или на Мадагаскар! Говорят, на Мадагаскаре полно места для еврейского государства.

      Людвиг. Мадагаскар, населенный евреями! Само по себе звучит как мечта!

      Герман (пренебрежительно). Несбыточная.

      Гретль (держит в руках книгу Евы). Подписано: «Людвигу»!..

      Ева. Артур не смог добиться, чтобы ее опубликовали, не говоря уже о театральной постановке, поэтому он отпечатал несколько экземпляров для своих. Спроси у Германа.

      Якоб. Мам, смотри!

      Гретль (не смотрит). Чудесно, дорогой. (Еве) Германа бесит идея своего отдельного государства.

      Ева. Я оставлю ее тут для тебя.

      Якоб. Ты не смотришь!

      Гретль и Ева поворачиваются к елке. Ее верхушку украшает большой позолоченный магендовид.

      Ева (растерявшись на секунду). Это ничего?

      Бабушка (смотрит). Ой!

      Гретль. Это очень красивая звезда, дорогой, только ее не надевают на рождественскую елку.

      Паули. Я ее найду. Я знаю, какая нужна.

      Якоб. А чем плоха эта?

      Бабушка. Бедный ребенок – ему устроили крестины и обрезание на одной неделе. И чего вы теперь от него хотите?

      Якоб берет правильную звезду у Паули.

      Гретль. Это правда. И оба раза он кричал.

      Ева. Я не понимаю Германа – кроме всего прочего, он крестился задолго до знакомства с тобой, Гретль, и обвенчался в церкви, как примерный католик! Зачем тогда…

      Гретль. Он просто мужчина и не хочет, чтобы его сын от него отличался.

      Ева смеется. Герман невольно втягивается в разговор.

      Герман.