Степан Разин. Историческое повествование. М. П. Астапенко

помолиться? – спросил Корнила, пытливо глядя на крестника.

      Степан просиял, ему давно хотелось пройтись по Руси Великой, белу свету повидать, посмотреть, как живет народ православный. А ведь Соловки лежали не в ближнем краю, а на холодном и далеком севере, и путь туда шел через всю необъятную Россию, посмотреть которую он так мечтал. Душа Степана возликовала, но вида радости он не подал и ответил спокойно и сдержанно:

      – Пойду!

      В разинском курене стали собираться к отъезду в неведомые Соловки. Однако поездка не состоялась. Старый Разя слабел и угасал на глазах сыновей. И вот пришел страшный день, когда Тимофей неотвратимо почувствовал, что земной путь его завершился. Он призвал сынов ближе, сдержанно, по-казацки, попрощался с ними. «Живите дружно, сыны, свято блюдите честь казачью, слушайтесь крестного свово Корнилу, он теперь заместо отца вам будет, – тихо вымолвил Тимофей. Потом тяжко повернулся на спину и, глядя куда-то в высь, в глубину невидимого неба, спокойно произнес: «Прости, тихий Дон Иванович! Мне по тебе больше не издити, дикова зверя не стреливать, вкусной рыбы не лавливать!» И не стало батьки Тимофея…

      Оплакав родителя, Степан с братьями и крестным, похоронили Тимофея. Для Степана наступал-надвигался тяжкий период самостоятельной жизни, многотрудной и суровой…

      По Руси Великой

      Снова Разин идет по Руси

      Изнывать на молебнах.

      Воспитайся, душа, и вкуси

      Откровений целебных.

Л. Лавлинский

      Оплакав и похоронив отца, Степан не оставил давней мысли пройтись по неоглядным просторам матушки-Руси, посмотреть жизнь народа русского, побывать в стольном граде державы Москве. Не мешкая, он подал челобитную войскому атаману Науму Васильеву, который хорошо знал его отца еще со времен достопамятного азовского взятия 1637 года и азовского «сидения» 1641 годов. В челобитной Степан смиренно просил отпустить его в Соловки помолиться чудотворцам Зосиме и Савватию за упокой душу отца своего Тимофея и за здравие свое и братьев своих Ивана да Фрола.

      – Приходи, Степан, на круг пятого дня сего месяца ноября, – сказал Васильев, когда войсковой дьяк неторопливо прочитал ему разинскую челобитную. – Там собча порешим. Может, и сподобят тебя казаки разрешением на путь молельный к соловецким чудотворцам… – потом, чуть помолчав, он заговорщицки прошептал: – А я тебя благословляю в трудный путь!

      В холодный и пасмурный день пятого ноября 1652 года в Черкасске, на истоптанном тысячами казачьих ног старом майдане, состоялся круг. Решался вопрос о посылке зимовой станицы в Москву за жалованьем государевым. Долго судили-рядили казаки, выбирая самых достойных. Всякий старался попасть в посольство, ибо его участники имели немалые льготы: они получали деньги, а атаману и есаулам в Москве давали сабли и серебряные ковши, в столице российской державы казаки жили на всем готовом, дожидаясь весны, чтобы с царским жалованьем вернуться на Дон, где их всегда, с великим нетерпением, ожидали