Чужая женщина. Татьяна Тронина

знаю. Разве она мне скажет! Зашла и убежала. Очень загадочная.

      От мужа пахло, едва-едва – его туалетной водой, морозом, дымным московским воздухом… Лара не выдержала, обняла Сашу.

      – Соскучилась! – с восторгом произнесла она.

      – Да? – скептически вздохнул муж. – А ночью опять скажешь, что устала и хочешь спать. «Давай завтра, давай завтра!» – передразнил он.

      – Са-ша!

      – Ну что, Саша… У тебя любовь какая-то платоническая, – полушутя-полусерьезно пожаловался муж.

      – Ой, ну перестань… Ужинать будешь?

      – Нет, не хочу. – Саша направился в свой кабинет.

      – А где ты ел? А чего ты ел? С кем? – Лара пошла вслед за мужем.

      – Нигде. Бутерброд был, его и съел.

      – А, я думала, вы с Игнатьевым опять в ресторане сидели…

      – Нет, что ты.

      – А почему же так долго? – теребила мужа Лара. – Я тебе звонила.

      – Правда? Я не слышал… – Саша распахнул гардероб, стянул с шеи галстук. Пока муж переодевался в домашнее – трикотажные брюки и широкую рубашку (куплено Ларой, на ее вкус – все такое мягкое, удобное, с забавными рисунками и вместе с тем очень стильное), Лара смотрела на него.

      Фигура у Саши была еще юношеская, подтянутая, только животик немного выделялся… Но совсем немного. Кожа гладкая, светлая, плотная, практически без волос. Лишь на груди и в паху – островки темных, с рыжинкой, волос. Широкие икры.

      Лара не любила мужчин с тощими ногами. Чего хорошего – широкий торс и ножки как у цыпленка… Вот у Саши – «правильные» ноги.

      Еще у Саши – «правильная» форма головы, классическая, с хорошо развитым затылком. Голова английского лорда. У всех прочих мужчин головы уродливы – то дынькой, то тыковкой, то какие-то квадратные, с набрякшими загривками, бугристыми затылками, плоскими макушками… Фу.

      Волосы у Саши – темно-русые, густые. Не длинные, но и не короткие… Он их зачесывал назад, но одна упрямая прядь все время падала на лоб… Очень мило. И лицо у Саши было тоже классически-правильное, как у киноактера. Но без слащавости, без приторности! Вроде бы обычное мужское лицо, но в определенных ракурсах, при определенном освещении оно вдруг становилось таким дивно-прекрасным, необыкновенным…

      – Вот чего ты все смотришь, а не пользуешься, а? – заметив ее взгляд, раздраженно спросил Саша, вешая костюм в гардероб.

      – Я пользуюсь, – обиделась Лара. – А что было вчера и позавчера? И все прошлые выходные?

      – Так это без души, формально.

      – А как надо?

      – Я тоже самое с надувной куклой мог проделать… Так нельзя! – Саша уже говорил серьезно, с обидой. С раздражением.

      – Но мы уже десять лет…

      – Тем более! – взвился муж. – Ты бы придумала что-нибудь… А белье? Где у тебя красивое белье? Какие-то белые скучные трусы и белые скучные лифчики… Это неэротично! Я тебе столько напокупал, надарил… Почему ты это не носишь?

      Разговор шел уже на повышенных тонах. С одной стороны, это был обычный супружеский