История моего стыда. Дмитрий Болдырев

бы не советовал вам брать эти ягоды, – не выдержав, я встрял в разговор.

      – Парень, у меня уважаемые люди оптом закупаются! – тут же швырнул протестом владелец.

      – Постойте, молодой человек, а что в ней не так? – девушка властно и заинтересовано посмотрела на меня.

      – Эта клубника как пластмассовая, она вся блестит, и у неё слишком идеальный, я бы сказал – лощеный вид. Чашечки из листиков какие-то странные. Она явно приехала издалека и, чтобы сохранить такой глянцевый вид, вся опрыскана химией.

      – А ты у нас умник какой-то, аграрий что ли? – начал краснеть и без того краснокожий продавец.

      – И не говорите. Понаехали тут всякие селяне, – передразнил его я. – Наша, местная клубника не такая красивая, но ее запах можно узнать за километр! И сейчас как раз второй урожай начался.

      – А скажите-ка, молодой человек, – с улыбкой спросила дама, – видите ли вы под этой крышей хоть что-то достойное?

      – Да не особо, если честно. Из того, что здесь есть, максимум вот эта, – указал я на лоток с более-менее приличным товаром.

      Там мы и скупили всю клубнику до дна.

      – А вы гость столицы? – выходя из рынка, спросила девушка. – Надолго ли к нам?

      – Кто знает, пока что точно задержусь, – скромно ответил я.

      – И чем планируете заниматься?

      – Хотелось бы найти себя в области массовых мероприятий или культуры, если честно.

      – Кристина, – она уверенно протянула мне визитку, – пишите, возможно, мы друг другу пригодимся.

      Дима, – представился я, провожая взглядом Кристину, садившуюся в белый немецкий автомобиль и уже выкинувшую меня из головы.

* * *

      С учётом всех приключений я едва успел на встречу с Машей.

      – Я думала, вы только на лекции опаздывать любите, молодой человек. Оказалось, на важные встречи тоже, – с озорной улыбкой встретила меня девушка.

      Я хотел обнять Машу, но она мягко ушла от любых прикосновений.

      – Что-то ты похудел опять!

      – Мне так последние лет пять говорят, а я все не меняюсь. Маша, а вот ты точно стала ещё краше! – искренне восхитился я.

      Она похорошела и выглядела свежее, моложе и даже увереннее: блестящие глубокие глаза оставались такими же загадочными, но теперь в них читался интерес к миру и даже радость.

      – И платье красивое, я такого не помню, – я продолжал сыпать неуклюжими комплиментами.

      – Да, это новое. Ты знаешь, я вдруг поняла, а вернее вспомнила, как сильно порой одежда меняет настрой. Вроде бы всего лишь обертка. Раньше я бы протестовала против подобного, а сейчас эта обертка словно бы дополняет меня, выражает характер и настроение, выставляет предупредительные знаки, когда ко мне нельзя подходить, а когда можно.

      – Возможно, ты права, – согласился я, подсчитывая в уме, сколько недырявых носков я привез с собой в Москву и как это выражает мой характер.

      – Смотри, тут и для тебя подарки! – я вручил ей ведерко