От Орла до Новороссийска. Группа авторов

Днепром отодвинулся еще далее на юг, до линии станица Вешенская – Славяносербск— Изюм; центр Добровольческой армии удерживался на среднем Донце, тогда как левый фланг, испытывавший меньшее давление, оставался у Константинограда. В тот же день командующий Добровольческой армией признал дальнейшее сопротивление в Донецком бассейне невозможным и вошел с рапортом об отводе центральной группы за Дон и Сал, оставив за нами лишь плацдарм по линии Новочеркасск – Таганрог. Вместе с тем генерал Врангель считал необходимым «подготовить все, дабы в случае неудачи… сохранить кадры армии и часть технических средств, для чего ныне же войти в соглашение с союзниками о перевозке в случае надобности Армии в иностранные пределы».

      От командования Добровольческой армией барон Врангель отказывался, предлагая свернуть ее, ввиду малочисленности, в корпус. Мы условились, что после оттяжки фронта армия будет свернута и генерал Врангель уедет на Кубань. Командующим Добровольческим корпусом, получившим позже наименование Отдельного Добровольческого корпуса, был назначен старший доброволец, генерал Кутепов⁹, который со своими славными войсками вынес главную тяжесть отступления.

      К началу января 1920 года Вооруженные силы Юга насчитывали в своих рядах 81 тысячу штыков и сабель при 522 орудиях (боевой состав ВСЮР, по данным к 5 января 1920 года, соответственно штыков, сабель, орудий: Донского войска – 18 622, 19 140, 154; Добровольческие части на Дону, в Новороссии, Крыму, в Кавказской армии, на Северном Кавказе и на Побережье – 25 297, 5505, 312; Кубанского войска – 5849, 2468, 36; Терского войска – 1185, 1930, 7; Горские части – 490, 552, 8; Астраханские войска – 0, 468, 5. Всего 51 443, 30 063, 522). Из них на главном театре по Дону и Салу было сосредоточено 54 тысячи (Донская армия – 37 тысяч, Добровольческий корпус – 10 тысяч и Кавказская армия – 7 тысяч) и 289 орудий.

      Настроение этой массы было неодинаково. В Добровольческом корпусе, невзирая на все пережитое, сохранились дисциплина и боеспособность, активность и готовность продолжать борьбу. Численно слабые (особенно пострадали 2-я пехотная¹⁰ и Марковская дивизии¹¹; последняя в предыдущих боях потеряла артиллерию и обозы, в тылу имелось еще 10 тысяч пополнений), они были сильны духом.

      Я видел войска под Батайском и Азовом и беседовал с офицерами. Этот вечер в полутемном здании, в Азове, оставил во мне неизгладимое впечатление, напомнив живо другой такой же вечер и беседу – 18 октября 1918 года в станице Рождественской в дни тяжелого кризиса под Ставрополем. Так же как и тогда, я не увидел ни уныния, ни разочарования. Так же, как тогда, измотанные, истомленные, оглушенные событиями люди «жадно ловили всякий намек на улучшение общего положения и интересовались только тем, что облегчало нам дальнейшую борьбу».

      В Донской армии последние два месяца было неблагополучно. Не только рядовым казачеством, но и частью командного состава был потерян дух… Гораздо хуже обстояло дело на Кубани. С возвращением к власти в конце декабря самостийной группы процесс разложения области и кубанских войск