Центурион Траяна. Александр Старшинов

погоду замерзнуть там ничего не стоило.

      – Прежде чем развязывать ему руки, проверь, чтобы колодки надежно закрылись, иначе парень может освободиться, – крикнул ему в спину Приск.

      – Проверю, – пообещал Малыш. И выволок пленника наружу, как ребенка.

      – Да, варвар не больно разговорчив, – вздохнул Тиресий. – Наш Молчун рядом с этим даком прямо-таки Цицерон.

      – Что будем делать? – спросил Кука. – У нас есть пленник, который не желает говорить…

      – И мешок золотых браслетов, – сказал Приск.

      Он развязал веревку трофейного мешка и выложил несколько браслетов на стол. Золото тускло заблестело. Со всех браслетов скалились волчьи морды.

      – Заречная работа, – предположил Кука.

      – Да уж, не греческая, это точно. Браслеты все одинаковые, это знак, – задумчиво проговорил Приск. – Браслеты тяжелые и золотые – значит, подкуп. Децебал хочет поднять восстание на нашем берегу.

      – Когда? – Кука уставился на него с таким видом, будто Приск, а не Тиресий слыл в их контубернии прорицателем. Впрочем, в логических способностях Приска никто из его друзей не сомневался. Недаром именно ему, а не Куке, было обещано Адрианом звание центуриона.

      – Не знаю. Но полагаю, что скоро. Местные общины нас не любят. Здешние геты поднимутся в любом подходящем месте, где есть что грабить, и не стоят наши когорты.

      – В Нижней Мезии сейчас практически нигде нет войск, – напомнил Тиресий. – Боевые когорты Пятого Македонского остались в Виминации, а Первый Италийский охраняет склады в Понтусе и Ледерате да крепость в Дробете на том берегу. В провинции повсюду только ветераны да сосунки.

      – Ниже по течению тоже видели лазутчиков, – напомнил Кука.

      Малыш вернулся, плеснул в глиняную кружку горячей воды из стоящего в углях кувшина, добавил вина, взял кусок хлеба.

      – Решил подкормить бунтаря? – спросил Кука.

      Малыш ничего не ответил и вышел.

      Приск взял в левую руку свинцовый шар – из тех, что легионеры носили внутри щитового умбона[22], и принялся сгибать и разгибать руку. Иногда морщился, но все равно продолжал упражнения. Вернуться бы в лагерь – там ему каждый вечер покалеченную руку разминал массажист. А тут, в бурге, один-единственный капсарий, да и тот по совместительству писец. Правда, изувеченные мышцы ему иногда массировал Кука, бывший банщик, и знающий в массаже толк не меньше, чем легионные лекари, но место к лечебным процедурам явно не располагало.

      – А ведь Малыш прав, – вдруг сказал Приск. – Ларс Порсена отпустил Муция Сцеволу.

      – Ты спятил, Гай? – Кука внимательно посмотрел на товарища, пытаясь определить, не шутит ли тот.

      Приск отложил свинцовый шар, несколько раз сжал и разжал кулаки, потом посмотрел на свои ладони.

      – У нас есть в бурге ауксилларии из местных?

      Кука выглянул на кухню, потом отрицательно покачал головой:

      – Не видно. Ты же знаешь, как обычно поступают на лимесе:

22

Умбон – металлическая выступающая деталь щита, прикрывал левую руку и позволял наносить удары по врагу.