Центурион Траяна. Александр Старшинов

но поверх была приложена полоска пергамента, на таких обычно пишут названия свитков и привешивают к футлярам. На пергаменте значилось: «Доставить Корнелии, в усадьбу ее отца».

      «Значит, Гай так и не смог забыть эту проказницу!» – усмехнулся про себя Кука.

      – Отправь гонца на рассвете, – посоветовал он декуриону, пряча таблички в мешок. – Кто знает, может вам повезет, и вы успеете смыться.

* * *

      В первую же дневную стражу отряд Куки верхами покинул бург и двинулся в сторону Эска, в лагерь Пятого Македонского легиона.

      Впрочем, верхами ехали не все – на прихваченных из лагеря в Новах носилках на двух мулах легионеры везли Молчуна. Тот ни идти, ни ехать верхом не мог – едва вставал на ноги, как его начинало рвать. Кто-то из ветеранов приложил его бревном от креста по голове.

      – Не довезем – помрет, – беспокоился Малыш.

      – Не помрет, – заверял Кука. – Башка у парня крепчайшая.

      – Кому алтарь обещать за выздоровление?

      Кука на миг задумался.

      – Обещай всем подряд, не ошибешься, сами надпись на плите и выбьем, так что за буквы нам платить не придется.

* * *

      Уже начинало смеркаться, и Приск надеялся вот-вот увидеть вдали знакомое разбитое молнией дерево, от которого около мили по дороге до Эска. Из Нов он выехал на рассвете, на почтовой станции сменил коня и помчался дальше. До вечера, успеть до вечера – вот все, о чем он думал всю дорогу. В бесснежную пору расстояние от Эска до Нов в ускоренном темпе легионеры могли миновать за два дня. Обычным маршем – за три. Верхом Приск надеялся домчаться за день. Первую половину пути он проехал достаточно быстро – но не настолько, чтобы въехать до темноты в лагерь.

      И все же ему повезло: ночь была ясной, лунной, чернела на посеребренном снегу отчетливая колея, оставленная колесами телег, из сугробов торчали милевые[47] столбы, отмечая путь.

      И все же дорога как-то подозрительно растягивалась – и Приск ощущал слишком уж едкий холод, который не так трудно спутать с примитивным страхом. То и дело легионеру казалось: кто-то едет следом. Он с трудом сдерживался, чтобы не послать коня в галоп – но скакун слишком устал, чтобы гнать его куда-то – и Приск позволял уставшему жеребцу лишь понуро трусить.

      В памяти тут же всплыли все рассказы про оборотней, которыми любил пугать друзей Тиресий – про то, как заплутавшего посланца покусал волк, и бенефициарий вернулся в лагерь уже не человеком. В такие мгновения Малыш, который был силен, как Орк[48], начинал испуганно озираться. Вот и сейчас Приск невольно оглядывался, но не видел никого.

      И будто в подтверждение этих рассказов раздался протяжный вой. Он длился и длился – на одной ноте, тек ниоткуда в никуда, заполняя пространство между снежным покровом и черным небом с плывущей над оледеневшим миром Селеной-Мендис[49]. Конь захрапел, стал беситься, сделал попытку встать на дыбы и сбросить всадника. Приску стоило большого труда

47

Длина римской мили составляет 1480 м.

48

Орк – чудовище из подземного царства, пожиравшее тела мертвых (римская мифология).

49

Селена – латинское, а Мендис – фракийское название Луны.