Дневник реаниматолога. Марго Кален

правда, когда он был рядом мне было спокойно. Где-то в глубине души, я начинала любить этого дурака.

      – Давай я буду читать в слух, тоже послушаешь? Буч поднял голову, как будто понял, что я говорю.

      – Ну тогда слушай:

      Ну все карты написаны, пол дела сделано. Сейчас сходим покурим, кружка кофе и пойду к девчонкам на палаты. Я люблю сестрам помогать, их адский труд ник то не ценит. Знаю это не по наслышке, сама была и санитаркой, и сестрой, правда в другом отделении, по легче, чем тут в реанимации.

      И вот захожу я в палату, а наша «белка», за то время пока мы ходили курить благополучно проснулась и лежит радостно грызет провода от монитора. Я подбежала, отняла, на благо не успел доесть.

      – Ах ты ж мой хороший не ешь наш монитор, он не вкусный и дорогой, за всю жизнь не расплатишься. А он вдруг посмотрел на меня и как заорал:

      – Отними у нее пистолет. – У кого? Спокойным голосом спросила я.

      – Ты что не видишь? Вон ворона на проводах сидит с пистолетом и по мышам стреляет. Мне мышей жалко, отними у нее скорей.

      – Не волнуйся сейчас отниму, и никто больше мышек не тронет. А тебе поспать надо.

      – Кать десять миллиграмм реланиума, пусть поспит, а то не дай бог ворона с пистолетом еще раз на мышей нападет. И повесь ему еще литрушку фриостерина и пусть капает по быстрее. Вот как-то так проходят будни врачей и весело, и грустно одновременно. Время близилось к восьми вечера. Сижу пишу кары и истории и вдруг раздается телефонный звонок. Звонили со скорой, что бы подготовили палату и чтоб хирурги были на готовы развернуть операционную. Сказали, что везут болевой шок и скорей всего понадобиться ИВЛ. Больше информации не было, ДТП или что, мы не знали.

      Они были от нас в пятнадцати минутах езды, так что мы успевали полностью подготовиться. Палату мы подготовили, и всю аппаратуру тоже.

      Сидим ждем.

      И вот раздается гул сирены, и мы как по стойке смирно стояли и встречали скорую помощь.

      Бегом скорая закатила носилки в приемный покой. Тут же подъехала полиция.

      – Да что тут происходит?

      – Что случилось объясните.

      Я подошла и начала с ней разговаривать, оценивая адекватность поведения.На каталке лежала женщина лет семидесяти и просто стонала.

      – Что произошло? Вы меня слышите? Где болит?

      Это стандартные фразы, а женщина лишь бормотала:

      – Ему нельзя в тюрьму, он хороший просто болен.

      Ко мне подошел Василич и сказал:

      – Заканчивай тут слюни слушать, смотри и делай выводы.

      Он откинул одеяло с женщины.

      – О боже, как она еще в сознании.

      От груди до паха и по окружности до позвоночника, не было кожи, причем и воспаления тоже не было. Все было сделано по всем канонам хирургической практики.

      С нее просто срезали пласт кожи, как с поросенка. Я такое только во второсортных ужастиках видела, а тут в реальном мире.

      Кожу привезли в рулоне полицейские, но толку от нее не было, ей было не меньше двух дней и прижиться она уже не могла.

      Женщину положили в отдельный,