Дети Ковчега. Светлана Бондаревская

слов по спине пробежал мороз. Точно такую же фразу Макфеллер сказал много лет назад, равнодушно перешагнув через труп своего бывшего помощника. Роджер от нахлынувших воспоминаний как подкошенный рухнул в кресло. Он унёсся в невообразимо далёкие дни, которые растворились в его памяти, но сейчас всплыли тёмным айсбергом перед кораблём. Он увидел грязную, вонючую лачугу, вспомнил опухших от голода братьев и сестёр, которых закапывал вместе с отцом под старым рассохшимся деревом. Роджера до тошноты пробрал запах сырости, грязи и навоза, навсегда въевшийся в память. Он провёл ладонью по правому плечу, как бы стараясь стряхнуть с себя былую вонь, и вспомнил, как, будучи ещё ребёнком, выбежал босой под осенний дождь, чтобы помочь отцу распрячь лошадей небывалым образом заблудившегося путника. Вспомнил, как пробежал мимо пожилого человека, с отвращением прикрывающего нос. Ещё тогда маленького Роджера поразили две вещи: кипенно-белый платок в руках приезжего и холодные колкие глаза, с пренебрежением провожающие босого мальчишку. Роджер покорно стоял под промозглым дождём, подавая отцу поводья усталых лошадей. Скользкая холодная грязь пролезла между пальцев его ног, неприятно хлюпая при каждом шаге. Мальчик замерзал, переминался с ноги на ногу под пристальным взглядом чужака.

      Тусклые свечи давно погасли, дрова в печи не горели с утра, постель была сырой и холодной. Роджер вышел на крыльцо дома и сел на ещё не высохшие ступеньки, как часто это делал, когда не спалось. Тучи разошлись, открыв ночное небо с блестящими яркими звёздами. Мальчик выдохнул, выпустил пар изо рта в морозный осенний воздух. Дверь тихонько скрипнула, из темноты дома показалась фигура и в нерешительности застыла на пороге.

      – Не спиться? – хриплым голосом спросил чужак, присаживаясь рядом.

      – Нет, – Роджер покачал головой. – А вы знаете, как называются все эти звёзды? – махнул он рукой на небо.

      – Нет. Тебе зачем?

      – Ну, – Роджер пожал плечом.

      – Мечтаешь, – ухмыльнулся мужчина.

      – В мечтах нет ничего дурного, – огрызнулся ребёнок. – Вот у вас есть мечта?

      Макфеллер задумался. Была ли у него мечта? Есть только цель. Мечты нет.

      – Тебе её не понять, – приезжий собрался вернуться в дом, не желая более разговаривать с навязчивым ребёнком.

      – А я хочу дожить до того времени, когда люди смогут дотронуться до всех этих звёзд, – запрокинув голову, с детской восторженностью проговорил Роджер.

      Макфеллер замер на пороге, с удивлением уставившись на грязного мальчугана. Как такой, как он, мог мечтать о звёздах?

      – Я читал в книгах…

      – Ты умеешь читать? – ещё больше изумился гость.

      – Да. Я прислуживаю в нашей церкви. Святой отец научил меня. Я знаю латынь! – гордо произнёс мальчуган.

      Макфеллер потрепал его по грязным спутанным волосам и скрылся в тёмной, сырой комнате, прикрывшись платком. Только бы вытерпеть эту вонь до рассвета!

      Холодным утром Роджер долго не мог понять, о чём так страстно