Академия Кривых Зеркал. Яна Гущина

закричать, так как тут же хлебнула воды. Захлопнула рот, ощущая, как мы идём ко дну.

      Вот и всё! Сбылся сон, в котором Лютогор бегал за мной со стулом и орал «Раз не досталась мне, то не достанешься никому». Сгубил-таки, гад! Но зачем сам прыгнул-то? Я бы поняла, если бы он привязал к моей шее кирпич, чтобы не всплыла. Но сам Лютогор никак не был похож на кирпич, поэтому в моём утоплении он был лишним.

      Паника терзала меня, оттеснив на задний план все мысли. Хотелось вдохнуть, но это было бы последнее, что я сделала бы в своей жизни. Впрочем, нахождение под водой всегда заканчивается вдохом. Вот и я не стала исключением. В какой-то момент втянула в лёгкие воду и вдруг поняла, что это очень приятно. Прохладная жидкость омыла дыхательные органы и покинула мой организм при выдохе. Я снова вдохнула. Надо же! Я умею дышать под водой! Ихтиандр обзавидовался бы!

      Но тут вода схлынула, и мы оказались в пещере. Низкий свод постоянно трансформировался из круглого в квадратный, потом в треугольный и многоугольный, а затем и вовсе разъезжался в виде уродливой кляксы.

      Стены тоже ходили ходуном, выкрикивая ругательства. В воздухе появлялись чёрные свечи в виде погасших огарков. Потом начинали гореть, пока не становились длинными и потухали, а затем исчезали, появлялись вновь и проходили путь от огарка до целой свечи. На стене висели часы, но их стрелки быстро вертелись в разные стороны.

      – Где мы? – ахнула я, чувствуя, как Лютогор ставит меня на ноги. С испуга притиснулась к нему.

      – В сюрреализме, – пояснил он.

      Могла бы и сама догадаться. Но не догадалась. Теперь бы понять, зачем мы здесь. Впрочем, что-то мне подсказывало, что скоро я обо всём узнаю.

      Неожиданно со свода начала капать чёрная смола. Она сформировала уродливый нарост, который увеличивался прямо на глазах, пока не стал высотой в три метра. Чёрная субстанция стала вытягиваться, гнуться, стонать, и, наконец, приняла очертания безобразного человека.

      Это была женщина преклонных лет. Длинный крючковатый нос, впалые щёки, реденькие чёрные волосы, собранные в пучок на затылке. Маленькие крысиные глазки, большие бородавки. Иссушённое болезнями тело, костлявые руки с длинными чёрными ногтями. На женщине было надето нечто похожее на драный пододеяльник, подпоясанный верёвкой.

      – Привёл мерзкую девчонку, касатик? – проскрипела старуха противным голосом.

      Надо же! Он, значит, – касатик, а я – мерзкая девчонка! Прямо душа поёт от такого сердечного приёма! Мне здесь так рады, что остаётся только дождаться хлеба-соли, да поклонов в землю.

      – Здравствуй, Ерунда, – поприветствовал Лютогор.

      – Сколько говорила, чтобы не называл меня так! – пожурила она и добавила: – Ерунья я, а не Ерунда! Заруби себе на носу.

      – Тебя всё равно все Ерундой зовут, – откликнулся мой «суженный». – А твою сестру Чушунью нарекли Чушью. Можно подумать, что для тебя это новость!

      – Ладно, говори, зачем пожаловал, – отмахнулась она от него, не собираясь спорить. – Что пошло не так, раз прибыл, касатик?

      – Да вот, – как-то