На другой стороне заката. Диана Викторовна Покормяк

на день.

      Есения всполошилась, быстро вскочила со скамьи, пригладила руками взъерошенные волосы и ответила:

      – Но ты… то есть вы… вы мне так и не показали мою комнату…

      Агафон без всякого смущения по поводу того, что он оплошал и не позаботился о своей новой служанке, произнес скупо:

      – Твоя комната сразу за кухней… – по его равнодушному тону, Есения поняла, что плевать он хотел на ее комфорт: он его заботил меньше всего. Глянув без особого интереса на девушку, он стал бегло говорить: – Скоро сестра приведет моего сына. Прибери в его комнате – она на втором этаже, рядом с моей спальней. Ты узнаешь ее по синим стенам и по многочисленным игрушкам. Потом сходи на рыночную площадь, – она находится на соседней улице, и купи продуктов. Вот деньги, – он кинул на стол несколько золотых монет, потом добавил: – После принимайся за готовку обеда и накорми Баграта. Возможно, к обеду приду и я, если дел будет не слишком много… – закончив речь, он поспешил уйти на службу.

      Есения только сейчас сообразила, что она проспала и не приготовила Агафону что-нибудь на завтрак. Но он, очевидно, все-таки вошел в ее положение и дал ей немного освоиться на новом месте. Из тех продуктов, которые она воровала у людей, она уже немного знала, что едят эллимирцы, что они готовят. Она вдруг почувствовала себя страшно голодной. Вспомнила о том злополучном оливковом пироге, который и прельстил ее в этом доме. Из-за него она и попалась, пока возилась с ним. Уйди она на минуту раньше и Агафон не поймал бы ее на воровстве в своем доме. Как часто человеческую судьбу решают даже не минуты, а секунды.

      Есения отыскала пирог у печи и с жадностью вцепилась в него зубами. Он оказался очень вкусным, со своеобразным привкусом сливочного масла. Потом она скушала яблоко и немного фундука. Накануне вечером она, прибираясь в кухне, извлекла из своего мешка украденные фрукты и красиво выложила их на деревянный расписной поднос. Она вспомнила, как хмуро покосился Агафон на этот поднос, когда отдавал ей распоряжения. Он бы мог в дорогу взять румяное яблочко или инжир с авокадо, потом съесть по пути на службу, но предпочел не брать ворованного.

      После перекуса Есения взяла в руки блестящие монеты и присмотрелась – на них красовалось изображение Радоса. «Везде впихнул свою скверную физиономию!» – с досадой откинула она деньги, на которых был изображен палач ее бедной подруги. Пора приниматься за уборку. Она отыскала в кладовке потемневший деревянный гребень, который, скорее всего, принадлежал к имуществу покойной домработницы, и расчесала свои рыжие кудри, потом затянула их в жгут и завязала веревочкой. После этого она покрыла голову тем самым коричневым платком, который, в придачу с коричневым платьем помог ей убедить Агафона в том, что она действительно служанка.

      Выйдя из кухни, она все же не удержалась и с любопытством заглянула во все комнаты. При свете дня, льющегося в большие арочные окна, Есения хорошенько рассмотрела дом. Просторный холл с финиковыми пальмами в горшках, две ионических