Обре(у)чённая. Любить нельзя прощаться. Кася Дрим

высказать то, что так и крутилось на языке.

      – Что вы – беспринципный, бессовестный, наглый тип, которому абсолютно ничего неизвестно об элементарном сопереживании. Что ради достижения своих сомнительных целей вы пойдёте на всё, что вам ни о чём не говорят такие понятия, как благородство, честь и человеческое достоинство!

      Не дождавшись от своего похитителя ровным счётом никакой реакции, я выдохлась и замолчала. Вот что он в самом деле за человек такой?! Я тут стараюсь, распинаюсь, чтобы если уж не пробудить его совесть, которой, очевидно, попросту нет, то хотя бы уязвить его самолюбие, а ему хоть бы хны!

      – А я вот что-то в этих бумагах не вижу фамилии пациента, – голос Рината прозвучал задумчиво. Он поднял голову и пытливо посмотрел мне прямо в глаза. Причём на этот раз даже повернулся, а не сделал это, как прежде, через отражение в зеркале. – Они – точно ваши?

      Блин, он вообще слышал, что я ему тут говорила?! Если да, то что это, как ни очередное подтверждение тому, что он – бесчувственный чурбан?!

      – Это – копии. Я не хотела, чтобы врач, который меня консультировал, знал, что это мои анализы. В таком случае я вряд ли смогла бы рассчитывать на его полную откровенность.

      Зачем я что-то ему объясняю? Неужели всё ещё надеюсь вызвать сочувствие и понимание?

      – В принципе это несложно проверить, Ярина Игоревна, – отворачиваясь, усмехнулся он.

      Ясненько. Значит уже и до паспорта моего добрался!

      А вот насчёт “несложно проверить” – весьма сомневаюсь. Про врачебную тайну не слышал, нет? А хотя о чём я? Ему, похоже, не знакомому и с таким понятием, как “этика”, в голову, наверное, не приходит, что ни один врач не разбежится делиться с ним подробностями диагнозов пациентов.

      – Это, кстати, – Ринат поднял руку с зажатыми в ней бумагами и моим паспортом, – я с вашего позволения оставлю пока себе.

      Тоже, конечно, не супер, но главное, что не телефон.

      – Я вам такого позволения не давала, – тем не менее холодно отозвалась я, в тайне души надеясь, что до единственного по-настоящему ценного предмета он всё-таки не доберется.

      – Значит оставлю без него, – заставляя сердце болезненно сжаться, Ринат как ни в чём не бывало вновь запустил свою клешню в открытое нутро сумки и извлек-таки оттуда мой телефон. Затем вновь обернулся ко мне и этак бесхитростно поинтересовался: – Разблокируете?

      – Послушайте. Ну, чего вы ко мне привязались? – устало вздохнула я. – Я ведь вам ясно дала понять, что со мной у вас нет никакой перспективы. Почему бы нам просто не разойтись без взаимных упреков и претензий? Вам что – действительно нравится издеваться над теми, кто слабее?

      Вообще-то мне даже самой в это не до конца верилось. Поскольку несмотря на всё его неоднозначное поведение, чего-то по-настоящему плохого он мне пока ещё не сделал. Хотя возможность была не однажды.

      – Нет. Мне как раз не нравится, когда кто-то издевается над слабыми, – выражение наигранной беззаботности слетело